О чем стыдливо молчат прибалты

[TeleDinaburg]

Нарушение Россией Священных Границ административного деления СССР,нерушимость которых для ВСЕХ прибалтийских племен есть
неоспариваемая догма («Потому что по-другому у цивилизованных народов не бывает»), — является неполным
без небольшого экскурса в
историю, о котором, как рыбы об
лед, молчат наши гордые прибалтийские историки, такие
щедрые на комменарии и такие
скрупулезные на подсчеты
ущерба «всея цивилизация»,
когда речь заходит о «клятых
москалях» — Сталине и Путине.

Итак, 1917-1918 — развал
Российской империи и
возникновение на ее обломках
кучи лимитрофов, среди которых —Латвия — конечно же, в рамках
административного деления той поры — Курляндской и
Лифляндской губерний.

А теперь давайте взглянем на карту и на описание тогдашней Лифляндии:



Лифляндская губерния состояла
из следующих уездов:

Рижский уезд
Валкский уезд
Венденский уезд
Верроский уезд
Вольмарский уезд
Перновский уезд
Феллинский уезд
Эзельский уезд
Юрьевский уезд (бывш. Дерптский)

А теперь я их разделю для
наглядности:

Рижский уезд
Валкский уезд
Венденский уезд
Вольмарский уезд

Это — нынешняя Латвия

Верроский уезд
Перновский уезд
Феллинский уезд
Эзельский уезд
Юрьевский уезд (бывш. Дерптский)

Это — нынешняя Эстония

То есть будь административные
границы бывшей империи
нерушимы и свято соблюдаемы —нынешняя Эстония заканчивалась бы, а Латвия начиналась прямо в
пригородах Таллина, уж не говоря про такие исторически (с 1721 года) принадлежащие Латвии (Лифляндии) территории, как города и прилежащие территории Выру (Верро), Перново (Пярну),Вильянди (Феллин), Тарту (Юрьев), да еще и остров Саарема (Эзель).

Собственно, так и было сразу
после распада Российской
империи, но у эстонцев были два
сильнейших аргумента в пользу
неправильности существующих
границ:

1-й, вспомогательный — указанные территории были
населены этническими эстонцами
(хотя присутствовали там и латыши,и русские, и немцы...).

2-й, основной — два бронепоезда и две полнокровные дивизии.

А так как основные силы латышей
отправились в это время
осчастливливать «москалей» и
прививать у них любовь к
большевистскому режиму, вся эта
развеселая эстонская гоп-компания ломанулась отрезать от братьев-
прибалтов «что бог послал».

И бог им послал ни много ни мало
— половину всей Лифляндской
губернии (послал бы и больше, но
силы были все же ограничены).

Конечно, это было сделано под
маркой борьбы с гадами-
большевиками. Но шила в мешке
не утаишь, да его братья-эстонцы
особенно и не скрывали, по-
домашнему располагаясь на территории Лифляндии и проводя
политику, до боли напоминающую
то, что позже назовут этническими
чистками.

Естественно, что братья-латыши,
увидев такое буйство демократии и
торжество самоопределения
соседней нации, возмутились и
потребовали у демократов всех
времен и народов — англосаксов — повлиять на братский народ.

На что английский посланник
толерантно, в стиле Киплинга
ответил: «Ша, бандерлоги!»

И затем представил аргументы,
которые (только не смейтесь) один
в один повторяют аргументы
России-2014 при присоединении
Крыма — как раз о необходимости
воссоединения разъединенных народов под одним
государственным флагом.

Одним словом, «Тартунаш», и все
претензии — к британской эскадре
в Балтийском море...

Британского посланника тоже
можно понять. Он умел считать и
справедливо решил, что 13-
тысячная националистическая
эстонская армия, контролируя
захваченную территорию, сможет нагадить русским гораздо сильнее,
чем правительство независимой
Латвии. Оно в то время
контролировало только палубу
парохода «Саратов», на котором
болталось по Балтике, как... независимость в проруби, и
которому до нынешнего состояния
могучего еврохосписа было как до
Луны на велосипеде.

И вы знаете, латышские
национально озабоченные
политики почему то сразу
согласились.

Согласились настолько, что спроси
сегодня любого из штатных
оплевывателей России, и все
немедленно подтвердят, что
административные границы
бывших империй — это такая мелочь, на которую не стоит
обращать никакого внимания при
справедливом и честном
проведении новых национальных
границ.

Это, конечно же, никакого
отношения не имеет к Крыму,
потому что там «совершенно другая
ситуация.

Можно было бы на этом закончить,
но есть в истории Прибалтики еще
один, и очень яркий пример, мимо
которого, в свете последних
громких заявлений госпожи
заслуженной коммунистки Дали, пройти абсолютно невозможно.

А поэтому — еще одна карта, на
этот раз польская:



И на этой польской карте, вы не
поверите — да-да-да, «Вильнюс-
наш» — причем, обратите
внимание, братья-литовцы, требуя
немедленно и бесповоротно отдать
Крым Украине, почему-то никак не горят желанием чисто для примера
вернуть братьям-полякам польское
Вильно и немаленькую такую
территорию, считай — половину
современной Литвы.

Хотя это было бы логично сразу
по двум причинам:

1) И как демонстрация своих чистых помыслов в отношении
России и Крыма.

2) И как демонстрация своей антисталинской позиции (ну разве
можно одновременно хаять
Иосифа Виссарионовича и
пользоваться его подарками?).

Вильно город для поляков в сто раз более сакральный, чем Крым для России,но его отдали Литве. Местные поляки подняли мятеж, объявили независимость, потом
объединились с Польшей при
активной поддержке "вежливых
людей" из самой Польши (поход
Желиговского). Литва это никогда не признавала, отношения между государствами были враждебными.Поэтому СССР и передал Вильно Литве после занятия Восточной Польши - имитировал соблюдение
международного права. Кстати, вся эта Восточная Польша - тоже
результат захвата, потому что
Парижская конференция провела
границу по "Линии Керзона",
близкой к современной. Разница с Вильно - в том, что Советская Россия признала захват. Сама Польша тоже потеряла территорию:Чехословакия оттяпала у нее Тешинскую область, пришлось в 1939 году возвращать.

А там ведь еще есть и «Львов-наш»,
и еще многое, многое другое, что
почему-то никак не замечают как
братья-самостийники, так и братья-
европейцы, слившись в евроэкстазе
от желания нагадить России и русским.

А есть еще в нынешней Латгалии ДвинскНаш.

Витебская губерния —административно-территориальная
единица Российской империи и
РСФСР в 1802—1924 гг.

Губернский город — Витебск.
Крупнейший город — Двинск.
Губерния занимала территорию
северо-восточной части
современной Витебской области
Белоруссии, а также восточной части Латвии (в том числе города
Двинск-Даугавпилс, Режица-Резекне и Люцин-Лудза).
В 1919 году Двинский, Люцинский и Режицкий уезды отошли к Латвии.

[TeleDinaburg]

Национальное меньшинство Латвии?

У властей Латвии данная арифметика — основа для политических, концептуальных выводов и действий. И меньшинство становится не просто цифровой данностью, а неким сообществом, стоящим на социальной ступеньке ниже "титульного" большинства —
подчеркнуто, законодательно ниже.

Но что такое "национальное меньшинство"? В Латвии "нетитульных" —преимущественно русскоговорящих — порядка 40%, а собственно этнических россиян и их потомков,
рожденных на этой земле,примерно треть населения. При этом в Риге — половина, а в латгальских городах нередко за 80%. И это национальное меньшинство?

Цифры и факты, что я привожу,хорошо известны, но невозможно еще и еще раз не вспомнить о них,когда наблюдаешь ассимиляционную политику латвийских властей. И принимая какое–то решение, ущемляющее права нацменьшинств и неграждан, они, власти,неизменно оправдывают свои ходы историческими особенностями развития Латвии.Или у Латвии, впервые ставшей государством в 1919 году (не без помощи России, между прочим),
какие–то сверхособенности? Чем она в этом плане отличается от своих соседей, тогда получивших государственность?.. Тот же
климат, та же племенная разобщенность в древности, то же тевтоно–ливонское иго, та же подвластность Швеции, Польше,затем России. А что до депортаций,то при сталинском режиме были выселены с мест исторического проживания многие народы —причем поголовно: чеченцы с ингушами, крымские татары,поволжские немцы, карельские финны и другие.

Латвия никогда не была единоэтнической, да, по–видимому, и нет на свете такой страны. Издревле на этой территории жили венда
(западные славяне), селились и кривичи (восточные — Смоленск, Полоцк, Псков), жмудь, угры, а в средние века тут обосновались германцы, поляки, шведы… И
Рига никогда не была чисто латышской — как, впрочем, и любой другой портовый город мира. Шведы более пяти веков (с конца XIII по начало XIX) господствовали над финнами,
после чего Финляндия 100 с лишним лет была под протекторатом России. Сейчас в стране (население — около 5 млн.) более 6% шведов и действуют два государственных
языка — финский и шведский. И никаких конфронтаций, хотя финны не забыли свою историю. Такие вот особенности развития.

Возьмем Бельгию. Она стала самостоятельным государством в 1830 году — вычленилась в
результате борьбы за независимость из Нидерландского королевства (в результате Лондонской конференции пяти великих держав — Англии,Франции, России, Австрии и Пруссии). Население — порядка 10 млн.; две общины —фламандцы (57,5%) и валлоны (32,6%). Два госязыка —фламандский (нидерландский) и французский; 1% говорит на немецком; 9% — иностранцы.Никаких неграждан (их в Европе вообще нет) и нацменьшинств.

В Швейцарии (датой ее образования считается 1291 год,когда три кантона объединились
в конфедерацию) проживает свыше 6,5 млн. человек, в том числе 1 млн. иностранцев. 65% коренных швейцарцев говорят на немецком, 18% — на французском, 10% — на итальянском, около 1% — на ретороманском. Первые три языка — государственные. Внешнеполитической доктриной Швейцарии является статус постоянного нейтралитета,
закрепленный на Венском конгрессе в 1615 году и базирующийся на трех принципах: отказ от участия в войнах, незаключение военных договоров, отказ от какого–либо
расширения своей территории.Оригинальные особенности, не так ли?

Теперь посмотрим за океан — к примеру, на канадские особенности. Европейцы на этой
земле появились в конце XV века;вначале — французские колонии,чуть позднее — британские. После 7–летней военной разборки между ними Канада в 1763 г. отошла к Великобритании. В 1931 г. обрела независимость,оставаясь в составе Британского Содружества. Здесь два официальных госязыка — английский (на нем говорят 45% населения) и французский (около 30%). В Канаде есть меньшинства:немцы (более 1 млн.), украинцы (473 тыс.), итальянцы (450), голландцы (420), поляки (324),евреи (173), венгры (126), русские (119), а также норвежцы, японцы,китайцы и др. При этом около 350 тыс. индейцев и под 30 тыс. эскимосов. Имеются межэтнические трения —главным образом между
англоканадцами и франкоканадцами. Однако
негражданами здесь никто никогда и никого не объявлял; людьми временно без
гражданства являются иммигранты, готовящиеся принять канадское подданство и
проходящие довольно необременительную натурализацию.

А, скажем, в Парагвае, открытом португальцами в 1524 году и провозглашенном независимым в 1811–м, государственным языком является испанский, хотя на нем говорит лишь 6% населения (45% — на гуарани, 49% — на гуарани и испанском). Всего же населения— 4 млн. Среди них около 70 тыс. индейцев, полмиллиона бразильцев, 8 тыс. немцев и 200
тыс. человек немецкого происхождения. Неграждан нет,как и "титульных".

Короче, можно взять любую страну любого континента — у каждой свое лицо. И никакая из наций (даже коренных) не осеняет себя ореолом "титульности". Варварские–то времена отошли в прошлое. Так почему же Латвия в лице своих властей приписывает себе такие исторические уникальности, из–за которых все должны ее выделять, безмерно жалеть и вообще подходить к ней с
особыми стандартами?

Впрочем, прецеденты в истории были: так, в огромной Римской империи долгое время
гражданами считались только сами римляне — абсолютное национальное меньшинство государства…

[TeleDinaburg]

Как часть латышей оказалась в Вермахте и СС

В Латвии перед войной События в предвоенной Латвии развивались по сценарию, аналогичному литовскому. После присоединения республики к СССР национальные вооруженные силы были преобразованы в 24-й стрелковый корпус.

Между тем, в среде советских высших военных руководителей имелись и другие мнения по вопросам использования прибалтийских армий. Так, командующий войсками Белорусского особого военного округа Д.Г. Павлов направил наркому обороны СССР маршалу С.К. Тимошенко служебную записку следующего содержания:

«Существование на одном месте частей литовской, латвийской и эстонской армий считаю невозможным. Высказываю следующие предложения.

Армии всех трех государств разоружить и оружие вывезти в Советский Союз.

Или после чистки офицерского состава и укрепления частей нашим комсоставом допускаю возможность на первых порах или в ближайшее время использовать для войны части литовской и эстонской армий, вне БОВО, примерно. против румын, турок, афганцев и японцев.

Во всех случаях латышей считаю необходимым разоружить полностью.

После того как с армиями будет покончено, немедля (48 часов) разоружить все население всех 3 стран. За несдачу оружия расстреливать.

К выше перечисленным мероприятиям необходимо приступить в ближайшие дни, чтобы иметь свободу рук для основной мобилизационной подготовки округа.

Для проведения вышеуказанных мероприятий БОВО готов, лишь прошу приказ по мероприятиям дать за 36 часов до начала действий.

Генерал – полковник танковых войск Д. Павлов 21.06.40 г. 12 ч.15 мин.»

Следует отметить, что латвийская армия того времени представляла собой едва ли не самую боеспособную часть «Прибалтийской Антанты». Правительство Ульманиса не жалело средств на свои вооруженные силы. Так, в 1936 году в Великобритании были заказаны самолеты для ВВС, в 1939 году в Швеции. зенитные орудия. В Валге в начале декабря 1934 года эстонским и латвийским командованием были проведены совместные командно-штабные учения, на которых разрабатывались планы военных действий против СССР. В мае-июне 1938 года прошли аналогичные полевые учения.

Помимо мобильной, хорошо вооруженной армии в республике имелся ряд национальных военизированных организаций. Молодежь была вовлечена в аналог «Гитлерюгенда». «Мазпулку». Взрослая часть населения, включая женщин, объединилась в организацию «Айзсарги» («Охранники»). Существовавшая с 1919 года, эта милитаризированная структура, приняла активное участие в государственном перевороте в мае 1934 года, результатом чего главой государства стал ее прежний руководитель Карл Ульманис.

Организация строилась по территориальному принципу, охватывая все уезды Латвии, и к 1940 году насчитывала в своих рядах до 40 тысяч человек (21 полк). Члены организации объединялись во взводы, роты, батальоны и полки. Руководство «Айзсаргами» осуществлял штаб, во главе которого стоял бывший министр общественных дел Латвии Альфред Берзиньш.

Каждый член организации имел винтовку, пистолет и запас патронов. Помимо стрелкового вооружения, имелась и артиллерия. Каждый «охранник» пользовался рядом привилегий, одновременно являясь резервистом национальных вооруженных сил. Помогая полиции, «охранники» в дни революционных праздников собирались в определенных пунктах для подавления возможных выступлений. Ими изучалась тактика уличных боев, осуществлялась охрана бастующих предприятий и штрейкбрехеров. «Айзсарги», живущие в пограничной полосе несли охрану границы. Айзсаргом мог стать и русский житель Латвии. Так, начальником группы по борьбе с партизанами при одном из волостных управлений был И. Селиванов. В составе его группы в основном служили агенты-русские.

После присоединения Латвии к СССР организация формально была распущена, но ряд ее членов ушли в подполье и вошли в ряд подпольных вооруженных формирований. «Страж Отечества» («Тевияс Саргс»), «Латышский Национальный Легион», «Военную организацию освобождения Латвии».

В 1931 году была создана национальная организация «Громовой Крест» («Перконкруст»). К осени 1934 года она насчитывала в своих рядах около 5 тысяч человек. В 1940 году после вступления в Латвию Красной Армии группа актива «Перконкруста» рекомендовала своим членам вступать в компартию Латвии для сохранения ценных кадров.

«Латвияс Сарги» («Защитники Латвии») были созданы в мае 1941 года. Организация ставила своей задачей восстановление прежней Латвии при помощи Германии. После оккупации немцами Латвии «Защитники» были распущены, но большая их часть перешла на службу к новым хозяевам. В 1944 году по инициативе немецкой разведки организация была восстановлена и ее кадры использовались для ведения подрывной работы в советском тылу.

Советскими органами контрразведки был вскрыт ряд агентурных и диверсионных групп из числа членов вышеперечисленных национальных организаций и местных фольксдойче. В марте 1941 года была разоблачена резидентура немецкой разведки, действовавшая совместно со «Стражами отечества» («Тевияс Саргс»). По делу были арестованы 74 человека. В их числе резидент, подданный Германии Ганс Шинке, бывший владелец рижской фирмы и представитель машиностроительных трестов в Германии. При аресте у него были изъяты 18 гранат «Мильса», 7 мелкокалиберных винтовок и немецкий карабин, 620 патронов, 3 револьвера, типографское оборудование, валюта и списки с адресами квартир членов правительства ЛССР, наставления РККА, карты Риги и Виндавы с нанесенными на них местами расположения военных объектов, аэродромов, списки «агентов НКВД», шифропереписка и копия донесения в Германию о возможностях совместной работы со «Стражами отечества».

Арест группы, позволил пролить свет на цели и задачи существования латышского подполья. Из показаний арестованных НКВД стало известно, что «Стражи» ставили своей задачей объединение всех националистически настроенных латышей и подготовку вооруженного восстания. Подпольщиками были созданы ячейки в частях РККА (Латвийский корпус) из числа бывших офицеров латвийской армии, развернута работа по скупке и хищению оружия. Стало также известно, что «стражи» налаживали связи с подпольем в Эстонии и Литве и взяли на себя инициативу созыва нелегальной конференции националистического подполья Прибалтики. По указанию немецкой разведки ими готовилось вооруженное выступление и действия диверсионных групп в момент нападения Германии на СССР. Для этой цели были размножены фотопланы районов Риги, выделены районные организаторы выступления.

Помимо латышского национального подполья германская резидентура активно вербовала также агентов среди русских белоэмигрантов. 21 мая 1941 года в сообщении Абвера-2 говорилось: «Восстания в странах Прибалтики подготовлены, и на них можно надежно положиться. Подпольное повстанческое движение в своем развитии прогрессирует настолько, что доставляет известные трудности удержать его участников от преждевременных акций. Им направлено распоряжение начать действия только тогда, когда немецкие войска, продвигаясь вперед, приблизятся к соответствующей местности с тем, чтобы русские войска не могли обезвредить участников восстания».

Из того же источника известно, что латвийское подполье получило задание захватить и охранять (или испортить, но не уничтожить) 16 важнейших военных объектов, в том числе радиостанции Риги, Кулдиги, Мадоны, Лиепаи, железнодорожные и шоссейные посты в Даугавпилсе и Екабпилсе, главпочтамт в Лиепае, а в Приекуле почтамт, телеграф и телефонную станцию.

В эмигрантском журнале «Даугавас Ванаги Менешракстс» № 3 за 1982 год бывший офицер СС И. Кажоциньш пишет, что хорошо вооруженные группы «пятой колонны» завода ВЭФ должны были на нескольких грузовиках 15 июня 1941 года выехать из Риги на «экскурсию» в Видземе, в Мадонский уезд, где существовала большая подпольная организация айзсаргов. По дороге рижские диверсанты должны были объединиться со своими мадонскими «коллегами», довооружиться их оружием, заранее припрятанным в грузовиках, совместными усилиями захватить Мадонскую радиостанцию и призвать жителей Латвии к свержению Советской власти.

Этот план был сорван депортацией части населения, начавшейся в ночь с 13 на 14 июня 1941 года. Ее «жертвами» стали и «туристы». Был сорван захват ряда других важных объектов. По документам полиции безопасности и СД Латвии, 14 июня 1941 года было арестовано и выслано около 5 тысяч членов «пятой колонны» из 40-тысячного подполья.

Всего на 17 июля 1941 года по Латвии было арестовано 5625 человек, выселено 5978, всего репрессировано 9156 человек.

Были арестованы также 424 офицера 24-го корпуса, на которых имелся компрометирующий материал. Метла бериевской чистки вымела и многих невиновных граждан Латвии. Среди них были женщины и дети, старики и больные люди. Безосновательно были репрессированы командир 24-го территориального корпуса генерал-лейтенант Кливиньш и командир 181-й стрелковой дивизии того же корпуса генерал- майор Лепинь. Впоследствии оба реабилитированы посмертно.

Однако переломить ситуацию этими мерами не удалось. С первых же минут начала боевых действий латвийская «пятая колонна» вступила в бой. 23-24 июня 1941 года националисты начали обстреливать из пулеметов и винтовок правительственные учреждения и штаб Прибалтийского военного округа, военные казармы и проходящие части РККА. В ночь на 24 июня группа латышей ворвалась в дом работников ЦК Компартии Латвии с целью их уничтожения. Силами 5- го мотострелкового полка НКВД, ОКПП «Рига» и резерва коменданта города группа была рассеяна. В ходе боя 120 человек нападавших было убито, 457 пленены.

Но это было только начало. С продвижением немецких войск вглубь территории Прибалтики активизировались повстанцы. Читая «Краткое описание боевых действий 5-го мотострелкового полка и 22-й мотострелковой дивизии войск НКВД за период с 22 июня по 13 июля 1941 г.» полковника Головко, понимаешь, что у советских частей в то время тыла не было:

«В г. Риге враждебные элементы развернули активные действия: наводили панику в тылу армии, деморализовали работу штабов, правительственных и советских учреждений, тормозили эвакуацию ценностей и совершали диверсии.

Враги установили на колокольнях церквей, башнях, чердаках и в окнах домов пулеметы, автоматы и вели обстрел улиц, зданий штаба СЗФ, ЦК ЛКП(б), СНК, телеграфа, вокзала и НКВД. Такое положение заставило развернуть самую жестокую борьбу с контрреволюционным элементом в городе.

Я объединил все войска НКВД Рижского гарнизона, организовал усиленную охрану всех важных объектов, выставил посты и пикеты на улицах города, систематически освещал патрульными отрядами весь город. С пятой колонной повел жестокую борьбу, на каждый произведенный выстрел отвечал огнем пулеметов и танковых пушек.

За 23, 24, 25 июня с.г. активность пятой колонны была подавлена. По приказу начальника охраны СЗФ генерал-майора т. Ракутина были расстреляны 120 пойманных негодяев из пятой колонны, о чем было объявлено населению с предупреждением о сдаче оружия.

Действия частей НКВД парализовали активность пятой колонны, не дали возможность выполнять задания фашистских хозяев, и, как видно из донесения руководства пятой колонны, немцы решили уничтожить 5-й полк НКВД.

В 3 ч. 15 мин. 27 июня 1941 года немецкая авиация произвела налет на территорию 5-го полка. Шесть фугасных бомб попало во двор полка, но так как накануне мною полк был выведен из казармы и рассредоточен, то от бомбежки пострадала только дежурная часть, располагавшаяся во дворе. В результате налета полк потерял 39 человек убитыми и раненными, сгорело 13 автомашин и 4 станковых пулемета. Это была первая большая потеря полка.

Перед погибшими товарищами личный состав полка дал клятву беспощадно громить фашистских гадов, и в тот же день буржуазия Риги почувствовала месть на своей шкуре за погибших товарищей…».

Впоследствии 5-й мотострелковый полк принимал участие в обороне г. Риги в составе 22-й дивизии НКВД. Фактически это были наиболее боеспособные части, ибо 30 июня в город вошли деморализованные, отступавшие части РККА. В Риге в это время по-прежнему действовали националисты, которые вели обстрел отходящих частей. Аналогичная ситуация сложилась в городах Сигулде и Вильянди. Армия отступала.

В первых рядах немецких войск, входивших в Латвию, находились латвийские эмигранты. В Лиепаю гитлеровцев ввел Густав Целминь, получивший после окончания Кенигсбергской разведшколы звание зондерфюрера. Должность префекта Риги занял Штиглиц. бывший начальник тайной агентуры политического управления Латвии. 8 июля 1941 года он доносил начальнику полиции и СД Латвии Краусу: «За сутки арестован 291 коммунист и в 557 квартирах произведены обыски». Всего в гитлеровские карательные органы до 1 сентября 1943 года поступили на службу 36 тысяч человек из числа латышских националистов. В своих верноподданических чувствах вождю Третьего Рейха расписалось собрание национальных представителей Латвии, которое прошло в Риге 11 июля 1941 года.

Представители направили Гитлеру телеграмму с выражением благодарности за освобождение от Советов и выказали готовность послужить делу строительства «Новой Европы».

К строительству «Новой Европы» приступили немедленно, начав с истребления евреев и коммунистов.

В первых числах июля в Ригу вошла оперативная группа А полиции безопасности и СД, предназначавшаяся для действий в тылу немецкой группы армий «Север». Была организована охрана города с помощью вспомогательной латышской полиции («Дрошибас полиция». насчитывала 400 человек). Ее главой был назначен подполковник Найс. Впоследствии настоящее имя этого человека станет известно всему миру. Под этим псевдонимом скрывался Арайс, он же Абелитис Виктор- Бернхардт Теодорович. До войны он дослужился до чина майора латвийской армии, работал юристом, имел в Риге частную юридическую контору. Уже потом он станет командовать 3-м латвийским батальоном СД, в 1942 году получит чин штурмбанфюрера СС и пост начальника латышской полиции безопасности, в июле 1943 года получит Крест боевых заслуг с мечами.

Сформированный Арайсом батальон впоследствии называли кратко. «команда Арайса». Личный состав команды состоял в основном из студентов университета и учеников старших классов рижских школ, некоторым из которых едва исполнилось пятнадцать лет. Батальон специализировался на массовых расстрелах. По показаниям члена «команды» Лиготниса, только с января по март 1943 года в Бикерниекском лесу латышскими полицейскими были расстреляны более 10 тысяч человек. Сам Арайс активно участвовал в расстрелах и требовал того же от подчиненных. Известно его высказывание: «Что это за офицер, который не убил ни одного жида?».

Под стать командиру были и офицеры. Один из них был национальным героем Латвии. Капитан ВВС Герберт Цукурс в середине тридцатых годов совершил беспрецедентный перелет из Латвии в Западную Африку. В команде Арайса ему был выделен персональный автомобиль, на котором он выезжал на акции. После войны капитан Цукурс скрылся в Бразилии, где открыл свою частную летную школу. Его выследил чудом уцелевший еврей, бывший узник еврейского гетто. Он сумел войти к нему в доверие, предложил стать компаньоном и, улучив момент, убил его. Другой «герой» команды Арайса лейтенант кавалерии Вилис Рунк стал комендантом концлагеря в Вейцмуже близ Валмиеры. Весной 1942 года он придумал новый способ расстрела узников. примерно 180 человек связывали между собой тонкой веревкой на запястьях. Первый убитый увлекал за собой в ров и остальных.

Летом 1941 года команда Арайса расширила поле своей деятельности. Под контролем и общим руководством офицеров СД члены отряда выезжали в «командировки» в провинцию. На конфискованных автобусах они разъезжали по городам и селам и убивали.

Помимо арайсовцев привлекались к расстрелам и подразделения рижской речной полиции.

Латышская полиция в начале своей деятельности носила форму латышской армии и нарукавную повязку с изображением черепа, двух перекрещенных костей и надписью «Вспомогательная полиция безопасности».

[TeleDinaburg]

Как часть латышей оказалась в Вермахте и СС (продолжение)

Помимо формирования вспомогательной полиции оперативная группа А создала две группы из местных коллаборационистов для проведения погромов. Были разрушены все синагоги, расстреляно 400 евреев. Впоследствии командир айнзатцгруппы А бригаденфюрер СС В. Штальэккер докладывал в Берлин: «…Значительно сложнее (по сравнению с Литвой) было организовать чистки и погромы в Латвии.

В основном это объяснялось тем, что национальное руководство было угнано Советами. Однако путем оказания влияния на латышскую вспомогательную полицию удалось организовать еврейский погром, во время которого было разрушено несколько синагог и убито 400 евреев…».

В Даугавпилсе полицейскими было арестовано 1125 евреев, 32 политических преступника, 85 русских рабочих и две женщины- уголовницы. Шеф полиции безопасности и СД остался доволен работой латышей: «Действия против евреев развертываются. По инициативе оперативной команды из всех существующих домов служба вспомогательной полиции сейчас выселяет евреев, передавая их квартиры нееврейской части населения. Латыши изгоняют еврейские семьи из города, а мужчин задерживают… Задержанных мужчин-евреев сразу расстреливают и погребают в заранее подготовленных рвах. Оперативной командой 1б в Даугавпилсе до настоящего времени расстреляно 1150 евреев».

Аналогичная ситуация сложилась по всей Латвии. В Лиепае, по сообщению шефа СС и полиции Лифляндии, казнь евреев население не одобряло. По городу был пущен слух, что процесс казни, проводившийся латышами, немцы специально снимали на кинопленку в качестве компромата.

Помимо истребления еврейской части населения Латвии, части местной самообороны (впоследствии и полиция) привлекались для прочесывания лесных массивов с целью пленения либо уничтожения отставших подразделений Красной Армии и парашютистов. В ночь на 13 ноября 1941 года, в районе южнее Валка был сброшен парашютный десант в составе 10 человек. В ночь на 15 ноября они были обнаружены в лесу самооборонцами. В перестрелке четверо парашютистов были убиты, один из них погиб, подорвав себя ручной гранатой, остальные скрылись.

Вскоре в Латвии был наведен «Новый Порядок». Полицейские формирования занялись его экспортом в Белоруссию и Украину.

Первая латышская полицейская часть была создана в июле 1941 года бывшим офицером латвийской армии Вольдемаром Вайсом. Впоследствии Вайс удостоится одной из высших наград Рейха. Рыцарского креста.

Официальное существование латвийских вспомогательных полицейских рот началось с 3 июля 1941 года. В этом же месяце из 240 военнослужащих этих рот были организованы шесть полицейских районов и формально приданы Вспомогательной полиции порядка, но напрямую ими руководила СД.

Формировавшиеся в Латвии полицейские батальоны насчитывали в своем составе от 500 до 550 человек.

В сентябре 1941 года был сформирован 16-й Земгальский полицейский (шума) батальон. До конца 1943 года были сформированы 45 латышских батальонов с номерами с 16-го по 28-й, с 266-го по 283-й, с 311-го по 322-й. Общая их численность оценивалась в 15 тысяч человек. Батальоны несли охрану тыла, некоторые направлялись для борьбы с партизанами на территорию Украины и Белоруссии. Часть этих формирований действовала на фронте в полосе группы армий «Север».

По информации советской военной разведки в августе-октябре 1942 года нижеперечисленные латышские батальоны были дислоцированы в следующих областях: 17-й. район Шолохово, 21-й. действовал на Ленинградском фронте, 23-й и 28-й. Кривой Рог, 24- й. Столбцы (Белоруссия), 27-й. Сталино, 268-й. Картуз Береза (Польша). 450 человек.

Кроме того, советскую разведку интересовало общее количество батальонов, сформированных в Латвии: «Латвийские охранные и полицейские батальоны. 15, 17, 20, 22, 23, 24. латвийские полицейские батальоны, 271, 276, 277, 278, 251. латвийские охранные батальоны, 313, 315, 316, 317. латвийские отдельные батальоны, 2, 95, 395. латвийские строительные батальоны. Из 16, 17, 19, 21, 22, 23 полицейских батальонов сформирован 1-й полк СС, переформированный затем в 39 пехотный полк, из 276, 277, 278 и 281 охранных батальонов сформирован 1 полицейский полк».

Помимо военнослужащих латышей, часть батальонов была укомплектована русскими, украинцами и белорусами. Так, 283-й охранный батальон, состоявший из русских военнослужащих, перешел в 1943 году на сторону партизан.

О том, что представлял собой латвийский батальон, сообщает разведсводка штаба 1-й Ударной армии:

«23– й латвийский полицейский батальон действовал 30.07.1944 г. в районе Мейраны. Сформирован в 1942 году, действовал в Крыму, где под Керчью был разгромлен, затем вновь сформирован. На 01.07.44 штаб батальона в Яунматгале, роты в районах: Балви, Тиле, ст. Жигуры, Карсава. Борьба с партизанами. 23.07.44 2-я рота расположенная в Балви убыла в западном направлении. Численный состав 2-й роты.120 человек. 9 ручных пулеметов, 2 станковых. В батальоне 4 роты».

Между тем, батальоны, размещенные в многострадальной Белоруссии, действовали в точном соответствии с инструкциями, полученными ими от немецких устроителей «Нового порядка».

На 1 июля 1942 года на территории Белоруссии действовали четыре латышских полицейских батальона: 18-й, 24-й, 26-й, 266-й «Е», которые в строевом отношении подчинялись командующему силами полиции и СС Остланда, а в оперативном. командующему полицией порядка Белоруссии. Батальоны дислоцировались соответственно в Столбцах, Станьково, Бегомле и в Минске. К концу года из Латвии в Ганцевичи прибыл 271-й латышский полицейский батальон. 18-й шуцманшафтбатальон в количестве 395 человек (22 офицера и 75 унтер-офицеров) прибыл в Белоруссию в мае 1942 года из Риги. Немецким офицером связи в батальоне был гауптман шутцполиции Эрзум. Командовал батальоном капитан Зихерт. Батальон дислоцировался в Столбцах. 6 июня 1942 года он совместно с частями вермахта и полицией безопасности принимал участие в антипартизанской операции в треугольнике Узда- Копыль-Столбцы. Батальону была придана команда СС, под командованием гауптштурмфюрера СС доктора Кунца, состоящая из 3-х офицеров, 6 унтеров, 6 переводчиков и 8 рядовых. Летом 1942 года батальон под командованием майора Рубениса на протяжении нескольких дней принимал участие в уничтожении гетто в г. Слониме Барановичской области. Перед расстрелами людей раздевали донага. Изымали ценности, рвали золотые зубы. Капрал Эдгар Вульнис фотографировал сцены массовых убийств и позднее продавал фотографии по пять марок за штуку. В перерывах между расстрелами лейтенант Эглас хвастался своим умением точно стрелять. Он цинично заявлял: «С 30 метров прямо в голову. для меня это просто».

Приказом командующего полицией порядка Белоруссии полковника Клепша от 28 августа 1942 года капитану и командиру батальона Фридриху Рубенису была объявлена благодарность: «24.07.1942 г. возле имения Налибоки в бою с превосходящей бандой, благодаря особой находчивости и хорошему руководству батальоном смог уничтожить противника». 24-й полицейский батальон в количестве 433 человек в конце мая 1942 года прибыл из Лиепаи в Станьково под Минском. Командовал батальоном гауптман шутцполиции Вильгельм Борхардт. Немецким офицером связи при батальоне был гауптман Маркварт. В конце августа. сентябре 1942 года батальон в составе группы (полка) майора Бинца принимал участие в проведении боевых операций против партизан, под кодовыми наименованиями «Болотная лихорадка. Север.». в районе Кривичи-Долгиново, «Болотная лихорадка. Запад.». в районе Ивенца. Столбцы, «Болотная лихорадка. Юго-Запад.». в Барановичском, Березовском, Ивацевичском, Слонимском и Ляховичском районах. Обстановку боевых действий батальона передает его боевой дневник:

«4– е сентября 1942 года. 3-00. Шум боя в западном направлении. 3-12: радиограмма из 24-го латышского батальона:.На участке сильная стрельба… 7-15: 24-й латышский батальон сообщил об экзекуции одного еврея. 8-30: распределение автомашин, приданных полку вермахтом, между 24-м латышским и 3-м литовскими батальонами. 9-55: радиограмма из 3-го литовского батальона. На участке все спокойно. На участке 24-го латышского батальона шум боя… 5 сентября 1942 года, 7-30: штабной врач едет в д. Новый Двор для эксгумации трупов. Там расстреляны партизанами латыши. 8 сентября 1942 г. 4-30: батальон, преодолев более 250 км, прибыл в Слонимский район и расположился в д. Гловсевичи для участия в заключительной части операции. Болотная лихорадка. Юго-Запад». 17–05 1-я рота батальона ведет бой с партизанским отрядом численностью в 200 человек. 10 сентября 1942 г. В ночь с 9 на 10 сентября 1942 г. произошло неприятное столкновение с неизвестным противником южнее Жировичей. После безуспешного отзыва на пароль. короткая перестрелка. Противником оказался саперный взвод 24-го латышского полицейского батальона, который во время разведки углубился слишком далеко и на обратном пути заблудился. В результате перестрелки 3 человека ранены. Один из них в течение дня умер».

Операция продолжалась до 22 сентября 1942 года. После ее завершения 24-й батальон по железной дороге был отправлен в Столбцы, а оттуда пешим порядком в д. Налибоки. 271-й батальон принимал участие в очередной антипартизанской акции на Слонимщине в декабре 1942 года в составе группы Бинца. Батальон прекрасно зарекомендовал себя в глазах немцев. За время операции были выявлены и уничтожены несколько партизанских лагерей и убито 1676 партизан, по подозрению в связи с ними было расстреляно 1510 человек, захвачено 4 броневика, 8 противотанковых ружей, огромное количество скота и зерна. В населенных пунктах, расположенных в районе операции, были уничтожены 2658 еврея и 30 цыган. Немецкая сторона потеряла 7 человек убитыми и 18 ранеными.

Впоследствии 271-й батальон в составе группы Бинца принимал участие в операции «Фен-1». За время операции каратели убили 83 человека, 22 расстреляли по подозрению в принадлежности к партизанам, трофеи: 15 винтовок, 7 телег, 15 тысяч патронов к винтовкам, 10 ножей, 22 сигнальных патрона, 43 лошади, 1 ротатор, 968 голов скота, 14717 кг зерна, 153 овчины. Потери батальона. 6 человек убито. 266-й батальон (по другим сведениям. 266-й «Е») был сформирован в Риге и по данным на 1 июня 1942 года дислоцировался в Минске. Он насчитывал 682 человека (54 офицера и 222 унтера). Командир гауптштурмфюрер СС Вихман.

В августе-сентябре 1942 года батальон принимал участие в операции «Болотная лихорадка» в качестве резерва. 25-й латышский батальон (14 офицеров, 63 унтера и 366 рядовых, командир подполковник Пликаус) был передислоцирован из Лиепаи в Брест-Литовск в июле 1942 года и был переброшен в район Житомир. Коростень. Овруч. С 17 июля подразделения батальона принимали участие в карательных операциях против партизан на юге Белоруссии (Ельчицы, Скародное, Ельск, Словечно, Буйновичи). В ноябре 1942 года батальон принимал участие в операции в районе Хойники.

Брагин. Лоев, в феврале 1943 года. в операции «Горнунг» на территории Минской, Пинской и Полесской областей.

В 1942 году на территории Белоруссии также действовали 432- й, 15-й,18-й и 208-й (17 офицеров и 450 солдат) полицейские батальоны. Всего в 1942 году на территории Белоруссии в разное время находились следующие формирования: 15-й, 17-й, 18-й, 24- й, 25-й, 26-й, 208-й, 266-й «Е», 268й, 271-й и 432-й латышские полицейские батальоны. Некоторые из них продолжали оставаться на территории Белоруссии и в 1943 году. На смену другим прибывали батальоны из Латвии.

Во время операции «Зимнее волшебство», направленной против партизан и населения Россоно-Освейской партизанской зоны, проведенной в феврале- марте 1943 года, в боях с партизанами принимали участие 10 полицейских батальонов, восемь из которых были латышскими (273-й, 276-й. 282-й) а также 2-й литовский и 50-й украинский. В ходе операции было уничтожено и сожжено живьем 15000 местных жителей, 2000 угнаны на каторгу в Германию, более 1000 детей помещено в Саласпилсский лагерь смерти в Латвии. Разграблено и сожжено 158 населенных пунктов. В Освейском районе были сожжены все леса, население полностью уничтожено. Латышам было все равно кого карать- местного хлебороба белоруса или пойманного советского партизана.

Во время операции каратели практиковали «метод разминирования дорог и полей с помощью местного населения».Людей гнали под дулами пулеметов на мины. Метод оказался столь эффективен, что немцы жаловались на недостаток местного населения для последующего «разминирования».

Через два дня после завершения операции была сожжена вместе с жителями Хатынь.

По окончании «Зимнего волшебства» батальоны возвратились в Латвию: 282-й. в район Краслау, 277-й. в район Индра-Пустине-Асуне, 278-й. в район Скуне-Воослобода, 279-й. в район Розенов-Пасссиене, 273-й. в район Лудзен-Корсава, 276-й в район Абрене, 280-й и 281-й в Болдораа и Ригу, где должны были быть расформированы командующим полиции службы порядка. В Вильнюс возвратились 2-й литовский и 50-й украинский полицейские батальоны, в Ревель. 1-я рота 36-го полицейского батальона. На этом посещения Белоруссии карателями из Латвии не закончились. В октябре-ноябре 1943 года латыши принимали участие в масштабной операции «Генрих». Это мероприятие под командованием обергруппенфюрера СС Бах- Зелевского было направлено против партизан Россоно-Освейской зоны (районы: Себеж. Пустошка, Пустошка. Невель. Полоцк, Полоцк. Дрисса, Дрисса. Освея. Себеж).

Латышские батальоны входили в состав оперативной группы Еккельна (313-й и 316-й полицейские батальоны. участок Виддера, латышский полицейский полк. группа Гахтеля, 283-й батальон (719 человек в 24 опорных пунктах), силы полицейских участков (600 человек в 22 пунктах), 1 латышский мотоциклетно-стрелковый взвод (1/78), 1 рота 317-го латышского резервного батальона. кампфгруппа Шредера). 4 февраля 1943 года командующий СС и полиции «Остланда» обергруппенфюрер СС Фридрих Еккельн издал приказ о создании двух боевых групп для борьбы с партизанами на латвийско- русско-белорусской границе. Первую группу возглавлял бригаденфюрер СС и генерал-майор полиции Вальтер Шредер. руководитель СС и полиции Латвии.

Штаб группы дислоцировался в Риге.

Вторая группа командующего шуцполицией штандартенфюрера СС и полковника полиции Макса Кнехта включала в себя штабную группу (айнзатцштаб «Кнехт»), 10-й моторизованный взвод жандармерии, сигнальный взвод Левинского, батарею (взвод) ПВО Гатье, а также 276-й, 277-й, 278-й, 279-й латвийские шумабатальоны. Всего в своих рядах группа насчитывала 2500 человек. По мере необходимости латыши Кнехта придавались кампфгруппе Шредера.

Помимо руководства и координации деятельности полицейских формирований, на Фридриха Еккельна было возложено руководство специальной группой (кампфгруппа «Еккельн») созданной для контроля и антипартизанской борьбы в тыловых районах ближайших к линии фронта. В состав группы входили немецкие полицейские подразделения, части СС, эстонские и латвийские шумабатальоны, а также добровольческий легион СС «Норвегия». Впоследствии кампфгруппа использовалась как мобильное формирование для ликвидации прорывов советских частей на фронте.

В 1944 году латышские полицейские формирования принимали участие в операции «Праздник весны» («Фрюллингфест»), проводившейся с 11 апреля по 4 мая против партизан Ушачско- Лепельской партизанской зоны. В этот раз в составе группы Еккельна действовали 15-я латышская дивизия СС, 2-й и 3-й латышские полицейские полки и 5-й пограничный полк.

В марте 1944 года были сформированы специальные полицейские моторизованные команды IW, IIK, IIIS для ведения антипартизанской борьбы. Об их деятельности известно очень мало, но можно предположить, что их личный состав проходил специальное обучение в органах СД. В апреле этого же года они принимали участие в борьбе с партизанами под общим руководством немецкой полиции порядка.

Наступление частей Красной Армии и действия партизан в немецком тылу стали неприятной неожиданностью для немецкого командования и обстановка потребовала немедленного комплектования более крупных боевых единиц для охраны тыла и использования на фронте. 1 августа (по другой информации 27 июля) 1943 года началось формирование 1-го латвийского полицейского полка «Рига» (Lettische Freiwilligen Polizei regiment «Riga»). В его состав были включены 276-й, 227-й, 278-й и 312-й латвийские полицейские батальоны. Все они получили номера с 1-го по 4-й (соответственно).

Уже 20 сентября 1943 года полк был переброшен южнее Даугавпилса на территорию Польши для проведения антипартизанских акций. В конце октября полк продвинулся на территорию Литвы, откуда по железной дороге был переброшен в Идрицу, затем выступил в направлении Невеля и озера Ясное где встретил наступающие части Красной Армии.

Заняв оборонительную позицию, 7 ноября латыши столкнулись с сильными передовыми частями, но выстояли под первыми ударами, понеся тяжелые потери. Последующие два месяца остатки полка и 313-й и 316-й полицейские батальоны перебрасывались на угрожаемые участки обороны и ими затыкали бреши в обороне. 12 января 1944 года на Невельском участке фронта началось новое советское наступление.

С середины января по середину марта полк по-прежнему использовался как пожарная команда. Лишь в марте 1944 года он был выведен с передовой в Латвию на переформирование. За стойкость и мужество личный состав полка был удостоен почетной награды. нарукавной именной ленты.

В середине июля 1944 года полк покинул Латвию и прибыл в Витебск в подчинение командования группы армий «Центр». В сентябре 1944 года полк был переформирован, а в октябре вывезен на немецких судах в Вентспилс, где получил немецкое оружие и снабжен всем необходимым для ведения боевых действий. В декабре 1944 года полк был расформирован, а его личный состав влит в 15-ю латвийскую дивизию СС. 2-й полицейский полк «Лиепая» был также сформирован из полицейских батальонов (22-й, 25-й, 313-й, 316-й). В конце февраля 1944 года он вел боевые действия против партизан у р. Даугавы. Летом 1944 года полк был придан группе Еккельна, а позднее вошел в подчинение 22-й пехотной дивизии.

После тяжелых потерь, понесенных в боях против Красной Армии, полк был расформирован, а остатки личного состава были переданы в полк «Рига». 3-й полицейский полк, созданный из 317-го, 318-го, 321-го полицейских батальонов, был придан кампфгруппе Еккельна и принимал участие в боях против советских частей под Даугавпилсом. Позднее полк был расформирован, а его личный состав также передан на усиление полка «Рига». 16 сентября 1944 года началось формирование 2-го латвийского полицейского полка «Курземе». В октябре того же года личный состав полка был вывезен по морю в Данциг, а оттуда в Торунь, где был расформирован, а его личный состав передан на пополнение 15-й латвийской дивизии СС.

Помимо латышских полицейских батальонов, в феврале 1944 года были сформированы шесть пограничных полков (с 1-го по 6-й) четырехбатальонного состава. Численность каждой из этих боевых единиц составляли 2,7 тысячи человек.

Из – за нехватки вооружения первые два полка были расформированы в марте того же года, их личный состав распределили по другим частям. В июле был расформирован 3-й полк, а его личный состав включен в 19-ю латвийскую дивизию СС. Остальные полки использовались в антипартизанских акциях и на строительстве укреплений вдоль бывшей советско-латвийской границы, а также сражались на фронте против Красной Армии, будучи приданными немецким пехотным дивизиям. К октябрю 1944 г. все они были расформированы ввиду больших потерь, а их личный состав направлен на пополнение латвийских частей войск СС.

Согласно материалам Разведывательного Управления Генерального штаба Красной Армии «…в феврале-марте 1944 года в Латвии сформированы 1, 2 и 3 пограничные полки.

Рядовой состав 2-го полка.2500 человек. В марте 1944 г. пошел на пополнение частей 15-й лат. п/д СС, а командный состав от командиров отделений и выше возвращен в Ригу. 1-й погранполк якобы отправлен на фронт, а 3-й готов и отправлен на Идрицкое направление. 1-й лат. полицейский полк: сформирован в августе 1943 года из 276, 278 и 279 (г. Рига) и 281 охранных батальонов. Командир. подполковник Мейа».

К лету 1944 года общая численность латвийских полицейских, пограничных, вспомогательных, строительных частей и СД составляла 54 504 чел. Еще 32 418 человек служили в рядах СС, 628 в авиационном легионе, 10 584 в РАД и организации Тодта, 12 159. в немецких частях в качестве добровольных помощников «хиви».

В конце хотелось бы рассказать об одной скандальной послевоенной истории. В 1956 году эмигрантский военно-исторический журнал «Часовой» опубликовал статью бывшего офицера по особым поручениям штаба РОА поручика В. Балтиньша (латыша по национальности) под названием «Не смею молчать». Рассказ этот о действиях латышей в Белоруссии (Витебская область):

«В 1943 году началась постепенная мобилизация латышей для пополнения значительно поредевших добровольных латышских частей. Главой латвийского Эсэс немцами был поставлен генерал Бангерскис.

В конце 1943 года я был командирован одним латвийским учреждением в Россию. в бывшую Витебскую губернию.

Многое видел я сам, многое узнал со слов жителей деревень Князево (Красное), Барсуки, Розалино и др. Когда немецкие части, занимавшие эти деревни и вполне терпимо относившиеся к населению, ушли, им на смену пришли части латвийского. Эсэс… И сразу начался страшный беспричинный террор. Жители были вынуждены по ночам разбегаться по лесам и скрываться в них, как дикие звери.

В 1944 году я приехал в деревню Морочково. Вся она была сожжена. В погребах хат расположились латышские эсэсовцы. В день моего приезда их должна была сменить вновь прибывшая немецкая часть, но мне все-таки удалось поговорить по-латышски с несколькими эсэсовцами. Я спросил у одного из них. почему вокруг деревни лежат непогребенные трупы женщин, стариков и детей. сотни трупов, а также убитые лошади. Сильный трупный запах носился в воздухе.

Ответ был таков… Мы убили их, чтобы уничтожить как можно больше русских… После этого он подвел меня к сгоревшей хате. Там лежало также несколько обгорелых тел, полузасыпанных соломой и пеплом.

А этих, сказал он, мы сожгли живьем…

Когда эта латышская часть уходила, она взяла с собой в качестве наложниц несколько русских женщин. Последним вменялось в обязанности также стирать белье солдатам, топить бани, чистить помещения и т. п. После ухода этой части, я с помощью нескольких человек, разрыл солому и пепел в сгоревшей хате и извлек оттуда полуобгорелые трупы. Их было 7, все были женскими и у всех к ноге была привязана проволока, прибитая другим концом к косяку двери. Сколько же мук перенесли несчастные, прежде чем они умерли…

Мы сняли проволоку с окоченевших обгорелых ног, вырыли семь могил и похоронили несчастных, прочитав Отче Наш и пропев Вечную память… Немецкий лейтенант пошел нам навстречу. Он достал гвозди, доски, отрядил в помощь нам несколько солдат и мы, соорудив семь православных крестов, водрузили их над могилами, написав на каждом: Неизвестная русская женщина, заживо сожженная врагами русского народа латвийскими эсэсовцами.

На следующий день мы перешли маленькую речку, и нашли вблизи нее несколько уцелевших деревянных хат и жителей. При виде нас последние испугались, но нам удалось быстро успокоить их. Мы показали им семь свежих крестов и рассказали о том, что видели и сделали. Крестьяне горько рыдали и рассказывали о том, что им пришлось пережить за время пребывания здесь латышских эсэсовцев.

В мае месяце, в районе деревни Кобыльники в одной из ложбин я видел около трех тысяч тел расстрелянных крестьян, преимущественно женщин и детей. Уцелевшие жители рассказывали, что расстрелами занимались. люди, говорившие по-русски, носившие черепа на фуражках и красно- белокрасные флажки на левом рукаве… латышские эсэсовцы.

Не помню название деревни, в которой внимание мое привлекла туча мух, кружившаяся над деревянной бочкой. Заглянув в бочку, я увидел в ней отрезанные мужские головы.

Некоторые были с усами и бородами. Вокруг деревни мы нашли немало трупов расстрелянных крестьянок. После разговора с уцелевшими жителями, у нас не осталось сомнений в том, что и здесь также оперировали латышские эсэсовцы, показавшие свое мужество и неустрашимость в расправах над беззащитным населением. Все остальное, творимое ими, кажется ничтожным по сравнению с той страшной бочкой и заживо сожженными в хате женщинами.

За. храбрые действия. латвийских частей эсэс генерал Бангерскис получил от Гитлера чин генерал- лейтенанта и немецкий железный крест.

[TeleDinaburg]

Как часть латышей оказалась в Вермахте и СС (Латышский легион Ваффен СС)

В 1942 г. военный министр бывшего довоенного правительства Латвии генерал Р.Бангерскис и его сторонники из числа местных коллаборационистов выступили с инициативой создания “100- тысячной латвийской армии”. Идею создания какой-либо самостоятельной латвийской армии Г.Гиммлер отверг, но предложил сформировать “латышский легион” в составе СС для борьбы с советскими партизанами и получил принципиальное согласие на формирование "Латышского добровольческого легиона СС" (Lettische SS-Freiwilligen-Legion). 10 февраля 1943 года А.Гитлер подписал приказ о создании “добровольческого латышского легиона СС как единой боевой единицы”.

24 марта 1943 года издаётся приказ Г.Гиммлера, уточняющий понятие "латышский легион" в качестве коллективного обозначения для всех латышей, проходивших службу в латышских воинских формированиях, включая полицейские батальоны.

В марте 1943 г. и марте 1944 г. в составе легиона немецким верховным командованием в Латвии были созданы соответственно 15-я (на базе 2-ой механизированной бригады СС) и 19-я (на базе 2-ой латышской добровольческой бригады СС) добровольческие дивизии СС. Командовал легионом немецкий генерал Хансен, генеральным инспектором был назначен генерал Р. Бангерскис, получивший звание группенфюрера СС. Вступавшие в легион лица приносили присягу лично А.Гитлеру.

В марте 1944 г. 15-я и 19-я дивизии вошли в состав 6-го корпуса СС, который в свою очередь был включен в состав 18-й армии (группа армий “Север”). В этот период она удерживала позиции по берегу р.Великой к северу от г. Остров и Псков (территория современной Псковской области).

В июне 1944 г. наименование “добровольческая” (Freiwilligen) дивизия было заменено на “Waffen”. Соответственно, полное наименование, например, 15-й дивизии звучало теперь так: “15. Waffen-Grenadier-Division der SS.Исчезновение термина “добровольческая” связано с тем, что всё более ясный исход войны не способствовал набору добровольцев и оккупационные власти прибегли в декабре 1943 г. к мобилизации мужского населения 1918 – 1922 гг. рождения.

Наступление советских войск в июле 1944 года вынудило немецкую армейскую группу “Север” с входящими в её состав двумя латышскими дивизиями продолжить отступление на запад, а 13 октября 1944 года Рига была освобождена советскими войсками. Немецкая группировка, в состав которой входила и 19-я латышская дивизия СС, продолжала удерживать позиции в Курляндии, где и капитулировала в мае 1945 года. Попавших в “Курляндский котел” легионеров разоружали части 130-го латышского стрелкового корпуса Красной Армии. 15-я дивизия была разгромлена под Берлином в апреле 1945 года и её разрозненные подразделения сдались в плен советским и американским войскам.

Части и подразделения “латышского легиона” не только участвовали в боях с Красной Армией, но и использовались командованием СС для проведения массовых расстрелов, осуществления карательных операций против партизан и мирного населения на территориях Латвии, Польши, Белоруссии, Украины и России, несения охранной службы в гетто и концентрационных лагерях.

12 июня 1943 г. в телефонограмме №33 помощник шефа окружной полиции сообщал областному руководителю СС и полиции, что в соответствии с установкой, данной на 11 июня 1943 г. на совещании в Риге, командованием жандармерии Латвии и служб СД в д.Шкауне была произведена эвакуация (так в рапортах назывались расстрелы) семейств, один или несколько членов которых перешли к "бандитам". Эвакуации были подвергнуты деревни: Шкауне, Рундени, Паспене и Брити. В общем было расстреляно 224 чел. по плану в течение трёх часов, а сделали это полицейские из 273-го латышского полицейского батальона.

На Украине каратели 22-го Даугавпилсского полицейского батальона безжалостно действовали в районах Житомира и Луцка; 23-го Гауйского полицейского батальона – в районах Днепропетровска и Керчи, 25-го Абавского полицейского батальона – в районах Коростеня и Овруча, а 28-го Бартского полицейского батальона – в районе Кривого Рога.

В Белоруссии летом 1942 г. немецкая полиция безопасности передала охрану г.Слоним 18-му латышскому полицейскому батальону. Его командир Рубенис буквально в тот же день отдал приказ об уничтожении гетто (2000 чел.).



Подразделения латышского легиона принимали непосредственное участие в операции “Зимнее волшебство”, проведённой с 15 февраля до начала апреля 1943 года и более известной как Освейская трагедия. Целью операции было создание нейтральной зоны шириной 40 км. между Дриссой на юге, Зилупе и Смольнаталь на севере и охватывало район Освея – Дрисса – Полоцк – Себеж – Рассоны (Белоруссия, Россия). Эта полоса земли без жителей и населённых пунктов должна была лишить партизан их опорных пунктов. В операции, которой руководил лично обергруппенфюрер СС Ф.Еккельн, участвовали 7 латышских батальонов, одна украинская рота и одна литовская рота. Кроме того, им были приданы специальные подразделения. Общая численность составляла примерно 4000 чел.

По данным архивов, операция разворачивалась следующим образом: войдя в деревню, полицейские и приданные части СД расстреливали всех, кого можно было подозревать в принадлежности к партизанам (таковыми считались практически все жители-мужчины в возрасте от 16 до 50 лет), а также стариков и инвалидов, которым был не по силам долгий пеший марш. Остальные – в основном женщины с
детьми – направлялись пешком к месту так называемого “второго шлюзования”. Тех, у кого в пути отказывали силы, расстреливали. Из
сборных лагерей людей направляли в другие лагеря, например в Саласпилс под Ригой, где женщин отделяли от их детей и направляли на работу в Германию.

Всего было уничтожено несколько сотен деревень, среди них и такие, где насчитывалось до тысячи и более жителей.Только в одном Освейском районе было сожжено 183 деревни, расстреляны и сожжены 11383 человека (из них 2118 детей в возрасте до 12 лет), 14175 жителей были вывезены на работы – взрослые в Германию, дети в Саласпилсский концлагерь.

Летом и осенью 1943 года 25-й полицейский батальон и рота Лидумса были отправлены проводить карательные операции против советских партизан в Припятских болотах (Белоруссия). Особыми зверствами на белорусской земле отличился 18-й полицейский батальон. За “подвиги” 73 самых “активных” карателя этого батальона были награждены начальником СС и полиции Белоруссии медалью “За Отвагу 2-й степени для представителей восточных народов”.

В 1944 году в Белоруссии карательные операции проводили уже три полицейских полка. 1-й Рижский добровольческий полк действовал под Невелем, 2-й Лиепайский полк – вдоль железной дороги Даугавпилс – Полоцк. Карательные операции проходили до конца мая 1944 года. 3-й Цесисский полк уничтожил, судя по его военным журналам, “силы террористов, оценивавшиеся примерно в 20000 человек”. Только
в селе Кобыльники, по свидетельствам очевидцев, было убито около 3 тысяч мирных жителей.

В начале марта 1944 года латышские полицейские полки вместе с примерно 20 эстонскими и немецкими полицейскими батальонами участвовали в крупной карательной операции против партизан в районе города Ветрино (Белоруссия). Оставшиеся в
том районе белорусские деревни, каратели, сожгли, а жителей расстреляли.

С августа по декабрь 1943 года полицейский батальон 282-А участвовал в карательной экспедиции в Литве и Польше с целью уничтожения партизан и угона молодёжи на принудительные работы в Германию. В карательных экспедициях против партизан в Польше и Латвии участвовал и 316- й батальон 2-го Лиепайского полицейского полка.

278-й полицейский батальон (Добельский) находился в Польше, где также при содействии авиации прочёсывал леса и деревни в целях обнаружения лиц, ведущих борьбу
против нацистских оккупантов.

Латышские бригады и дивизии СС также участвовали осуществлении карательных операций. Так, в 1942 году 2-ой латышской бригадой СС были сожжены деревня Федоровка Чудского района Новгородской области и село Осино. Кроме того, личным составом бригады проводились массовые поджоги и расстрелы в населенных пунктах Лубницы, Осец, Кречно в 60 км. северо-западнее Новгорода, а также в лагере для военнопленных в Красном Селе под Ленинградом. В 15-ой дивизии в звании штурмбаннфюрера служил В.Арайс.

19-я латышская дивизия СС, кроме общих функций на Восточном фронте, выполняла следующие задачи: борьба с советскими партизанами в тыловых районах немецких войск; проведение облав на мирных жителей, заподозренных в помощи партизанам; уничтожение мирных советских граждан; конфискация у населения скота, зерна, продуктов питания; сожжение населённых пунктов. В основном эти задачи выполнялись силами роты полицейской жандармерии, организационно входившей в штат 19-й латышской дивизии СС, но часто для их решения привлекался дополнительно и личный состав других боевых частей и подразделений соединения.

Дивизия принимала непосредственное участие в карательных акциях против советских граждан на территориях Ленинградской и Новгородской областей. В 1943 г. части дивизии участвовали в карательных операциях против советских партизан в районах г. Невель, Опочка, Псков (расстреляно 560 чел.
в 3 км от Пскова). 18 декабря 1943 г. в д.Заля-Гора, западнее Новгорода, было расстреляно 250 чел. мирных жителей. Силами роты полицейской
жандармерии в начале января 1944
г. массовые расстрелы проводились в г. Чудово Ленинградской области. А в д.Глухая 21 января 1944 г. латышские каратели загнали в сарай 200 чел. и расстреляли из пулемётов. Этими же силами было расстреляно 500 чел., содержавшихся в концлагере под г.Порохово в Белоруссии. Всего с 18 декабря 1943 г. по 2 апреля 1944 г. личным составом 19-й латышской дивизии СС при проведении карательных акций было уничтожено 23 деревни, из которых в 13 расстреляно 1300 чел.

Участвовали военнослужащие латышских дивизий СС и в зверских
убийствах захваченных в плен советских солдат, включая женщин. В частности, 6 августа 1943
года личным составом 43-го стрелкового полка 19-ой латышской дивизии СС были замучены 15 военнопленных из 65-
го Гвардейского стрелкового полка 22-й Гвардейской стрелковой дивизии, захваченных в районе деревни Бобрыни (Латвийская ССР). Этот факт подтверждает положение приговора Нюрнбергского Трибунала, устанавливающее, что “имеются доказательства того, что расстрел невооружённых военнопленных был обычным явлением в некоторых дивизиях СС”, напрямую касается латышских дивизий, в которых пленных уничтожали и более зверскими способами.

В значительной степени именно из состава 19-й дивизии формировались диверсионные группы для засылки в тыл Красной Армии с целью совершения диверсий (впоследствии многие из этих лиц превратились в так называемых “лесных братьев”, на счету которых свыше 3 тысяч диверсионно-террористических
актов, совершенных в период с 1944 по 1952 гг. и унесших тысячи жизней.

После выхода Латвии из состава СССР латвийское руководство в целях оправдания коллаборационизма латышских националистов с гитлеровской Германией выдвинуло тезис об ответственности “тоталитарных режимов” Германии и СССР за “вовлечение некоторого числа жителей Латвии в преступления времен двух оккупаций”.

Одновременно латвийскими властями отстаивается тезис о том, что латышский легион СС использовался исключительно в целях ведения боевых действий на фронте в борьбе за независимость Латвии и не имеет-де никакого отношения к карательным операциям на оккупированных нацистской Германией территориях. 29 октября 1998 года латвийский Сейм принял Декларацию “О латышских легионерах во Второй мировой войне”, имеющую целью “восстановление исторической справедливости и доброй памяти латышских воинов”. Декларация подчёркивала, что “целью призванных, а также добровольно вступивших в легион латышей была защита Латвии от восстановления сталинского режима” и что “они (легионеры) никогда не участвовали в карательных акциях гитлеровцев, проводимых в отношении мирных жителей”. Сейм при этом вменял в обязанность правительству “заботиться об устранении посягательств на честь и достоинство латышских воинов в Латвии и за её пределами”.

Вслед за принятием упомянутой “Декларации о легионерах” Сейм внёс в том же 1998 году в календарь праздников и памятных дат “День памяти латышских воинов”, приуроченный к крупному
боестолкновению легиона с Красной Армией на реке Великая в районе Опочки 16 марта 1944 года (территория Российской Федерации). Однако состоявшиеся в этот день в 1999 году официальные торжества и шествие бывших эсэсовцев в центре Риги вызвали столь негативную реакцию со стороны жертв фашизма в самой Латвии и за рубежом, что власти, озабоченные международным имиджем страны, поспешили снять на следующий 2000 год с этой даты официальный статус “памятного дня”. При этом формат мероприятия,
ставшего “частным делом граждан”,
остался прежним, из года в год сопровождается богослужением в Домском соборе и возложением венков к памятнику “Отчизне и свободе”. Формально же “поминовение” легионеров было перенесено на отмечаемый 11 ноября “День Лачплесиса”, легендарного героя латышского эпоса. Тем самым легионеры были фактически приравнены к “народным героям”.

Поводом для придания легионерам статуса “борцов за свободу Латвии” стало официальное открытие мемориала латышским легионерам в поселке Лестене под г.Тукумсом, в котором принимали участие бывший президент страны Г.Улманис, министр культуры И.Рибане, исполнительный секретарь министерства обороны Р.Граубе.Таким образом в Латвии с середины 90-х годов на официальном уровне на фоне попыток переписать итоги Второй мировой войны проводится линия на реабилитацию и прославление военных преступников.

[TeleDinaburg]

Кого и за что депортировали из Латвии накануне войны

14 июня 1941 г.
советскими властями было
депортировано из Латвийской ССР в Сибирь около 15 тыс человек.Прошла эта депортация за неделю до начала войны и имела она своей целью ослабление немецкой
резидентуры и ее местных
пособников, которые готовились
вести террористические действия
против законно избранной власти.

Высылке подверглись бывшие
политики, чиновники, военные,
айзсарги, представители крупной
буржуазии и члены их семей. В
Сибири высланные были
обеспечены жильем и работой на тех же самых условиях, что и
другие советские граждане.Условия эти были в материальном плане крайне скудными, но в ходе
развернувшейся на тот момент
войны речь для всех шла об элементарном выживании.

Оставшиеся на территории Латвии во время войны население также сильно страдало от боевых
действий, немецких репрессий,
голода, массово отправлялось на работу в Германию.

Война есть война.

Предвоенные репрессии в
Латвийской ССР носили
исключительно классовый
характер – пришедшие к власти советские органы старались не
допустить восстановления только что свергнутой ульманисовской
бюрократической диктатуры.

Этнический состав тогдашнего
советского руководства, работников репрессивных органов и депортированных ими лиц достаточно точно соответствовал этническому составу населения республики. Даже официальные
латышские историки не
опровергают этого факта.

В августе 1991 г. латышская националистическая бюрократия взяла реванш.Вместо Латвийской ССР она учредила Вторую Латвийскую республику. Для того, чтобы легитимизировать свою власть новая элита самым тщательным образом стала вытравливать из памяти латышского и русского
народа воспоминания об их
совместном, достаточно счастливом социалистическом прошлом.Вместо этого, в сознание этих народов стали принудительно внедрять концепцию “советской
оккупации”.

В соответствии с этой концепцией
выходило, что Латвия была в 1940 г. насильно захвачена русскими и они полвека силой
держали латышей в повиновении,угнетали их. Эта новая трактовка недавних исторических событий
позволила бюрократии
натравливать латышей и русских
друг на друга, открывала
возможности для бесконечно
долгого нахождения у власти.

В подтверждение концепции советской окупации латышской
бюрократией был сочинен ряд
новых национальных мифов. Одним из них как раз является
миф о репрессиях, которые якобы русские осуществляли
против латышей. Для укоренения этого мифа были учреждены
официальные траурные даты,
установлены памятники жертвам
репрессий – латышам, издано
огромное количество книг, сняты
художественные фильмы. Открыли Музей оккупации. Даже ежегодное возложение цветов к памятнику Свободы 16 марта проводится ради торжества мифа об этнических репрессиях в годы советской власти.

Мифы покоятся на вере и разрушить их с помощью фактов и логики практически невозможно. Однако, в
поддержании национальных
мифов кровно заинтересован
только бюрократический класс, а основная масса латышей
достаточно рационально смотрит на мир.

В первые же дни войны
наступление фашистов в Латвии
активно поддержали боевые
организации националистов,
которые вышли из подполья.
«Недодепортированные» бывшие офицеры латвийской армии,айзсарги, сотрудники госаппарата еще в канун войны, при помощи германской разведки развернули диверсионную и террористическую деятельность в тылах Красной Армии. Основную
силу антисоветского подполья
составили массовые полувоенные националистические
формирования, на которые ранее
опирался диктаторский режим Улманиса.

Так, «Перконкрустс» уже с июля
1940 года создавал сеть
повстанческих групп, накапливал
оружие, активно готовился к
вооруженной борьбе с Советами.

Той же осенью были
сформированы:

«Военная организация
освобождения Латвии»,

«Тевияс сарги»,

«Боевая организация
освобождения Латвии»,

«Латышский национальный
легион»,

«Движение младолатышей»,

«Латвийское народное
объединение».

Число подобных добровольных
образований достигало 129.
Большая часть из них имела связь с Абвером.

Нацподполье собирало
разведывательные сведения,
занималось подготовкой к ведению боевых действий. Иные из этих организаций располагали
ротапринтами для размножения подрывной литературы, а также
типографиями, где печатали
листовки и материалы для журнала «Зиньотайс».

С началом войны, боевики (числом до 12 000 человек) нападали на группы отступающих красноармейцев, расправлялись (по заранее подготовленным спискам) с советскими активистами, наводили панику в тылу советской армии, препятствовали эвакуации гражданских лиц и вывозу имущества.

В этом они наиболее преуспели в
Курземе и Видземе.

На кровавом счету «национальных
патриотов» около 8 000
задержанных, пытавшихся
перейти линию фронта, учет же
убитых на месте не велся.
Проведенная органами НКВД накануне оккупации, ликвидация
четырех резидентур германской
разведки, вооруженных
формирований (в том числе и на
заводе ВЭФ), а также арест около 90
агентов-одиночек, нанесли крайне весомый удар по шпионской сети.
Упоминаемая историками в этой
связи цифра, варьируется в
пределах 5000 человек. Хотя, как
утверждалось позже, пострадали в
основном агенты Абвера, а не структур СС. Крутые меры, принятые
в отношении активных
противников советской власти,
выглядят в свете этих фактов вполне
обоснованными.

Немецкие, а позже и американские
историки признавали, что высылка
из Латвии нелояльного контингента
ощутимо ударила по
антисоветскому подполью.
Аналогичную точку зрения разделяет и российский историк
П.Корявцев:

«Следствием депортации стал срыв
целого ряда заранее
запланированных крупных
диверсий в тылах советских войск,
а также утрата целого ряда явок,
значительного количества заранее заготовленного оружия и
снаряжения. Была практически
сорвана и планировавшаяся
заброска с началом войны
диверсионных групп латышских
фашистов в прилегающие области России».

Летом 1941 года латышская
буржуазия попыталась взять
реванш над трудящимися в
возобновившейся войне против
собственного народа. В этих целях
она стремилась в полной мере использовать возможности,
открывшиеся со свержением
немцами советской власти. О
характере строя, который
планировали установить
рвавшиеся к власти буржуазные политики, отставные военные,
айзсарги и бывшие чиновники,
свидетельствуют действия
воинствующих националистов.
Они не только уничтожали
классово враждебный им партийно-советский актив, но и по
своей инициативе расстреливали
еврейское, русское и цыганское
население бывшей республики.

Так, 4 июля, члены организации
«Перконкрустс» сожгли в
латвийской столице Большую
хоральную синагогу, где
находилось около 400 евреев, в
том числе, беженцев из Каунаса и Шяуляя. Пытаясь спасти детей, через
разбитые окна родители
выкидывали их из синагоги, но
палачи расстреливали их. Когда
здание уже было объято пламенем,
они забросали его гранатами. В тот же день нацистами было предано
огню еще около 20 синагог (8 из
них в Даугавпилсе) и немало
молельных домов (в том числе на
Старом еврейском кладбище по
улице Ликснас в Риге); во многих из них были люди. А за два дня до
этого, будущий палач Рижского
гетто Герберт Цукурс сжег восемь евреев на Новом еврейском
кладбище, половина из которых
были дети.

В конце июня в районе Добеле-
Ауце-Салдус самоорганизовалась
большая группа айзсаргов, которая
начала расправу с местными
советскими активистами. Подобным
отрядом в Туйской, Лиепупской и Дунтеской волостях командовал
пастор Э.Берзиньш из Лиепупе. В
волости Педедзе руководитель
местного отделения айзсардзе
К.Скалбе собрал группу
подчиненных и начал обстрел дороги, по которой отступали
советские части. Один из
красноармейцев вспоминал:

«При выезде нашего батальона из
Виндавы, стреляли из всех окон
города и поселка. 27 июня наш
батальон покидал Ригу, в улочках
старого города стреляли из окон, с
крыш, чердаков – почти никто из моих товарищей не выжил».

В районе Гулбене действовала
группа, костяк которой составляли
бывшие военнослужащие
латвийской армии, ими
командовал подполковник
К.Аператс. В июле 1941 года в Прейльской волости Двинского
уезда карательные группы
расстреляли 900 советских
граждан, в том числе, все еврейское
население Прейли. Фашистскими
приспешниками на окраине города Субате Илукстского уезда 21 июля
было убито 700 мирных граждан,
среди них были женщины и дети.
При этом во всех случаях имущество расстрелянных
делилось поровну между
палачами.

1 июля, после того как в Ригу
вступили передовые части
немецкой армии, в Радиофон (Дом
радио) явился руководитель
рижского штаба самообороны,
полковник-лейтенант Волдемар Вейс, бывший военный атташе в
Эстонии. Он приказал диктору
зачитать в эфире воззвание, в
котором «истинных латышей»
призвали приступить к
уничтожению внутреннего врага – активистов советских учреждений,
коммунистов и евреев.
Предводительствуемые
перконкрустовцами и им
подобными, банды местных
фашистов врывались в дома, забирали имущество, избивали и
арестовывали людей. Их
доставляли в префектуру или в
штаб-квартиру «Перконкрустса» на
улицу Валдемара, дом 19,
подвергали издевательствам и пыткам.

Особой жестокостью отличалась
«команда безопасности» Виктора
Арайса, 31-летнего
дипломированного юриста,
набранная из добровольцев, в
основном, старшеклассников и студентов Латвийского
университета. Каждые сутки каратели увозили людей на
расстрел в Бикерниекский лес, где
в ночь с 1 на 2 июля появилась
первая массовая могила
умерщвленных мирных жителей.

По данным архивов, с июля по
декабрь 1941 года личный состав
подразделения, вместе с другими
полицейскими батальонами,
проводил расстрелы евреев в
Бикерниекском лесу (общее число жертв – 46 500), а также в Лиепае, Талси, на станции Царникава
(более 10 000 человек).

«Команда Арайса» участвовала и в
массовых расстрелах в
Румбульском лесу: за время
немецкой оккупации от их рук
погибло около 38 000 человек. Число добровольно пришедших в
этот отряд (подразделявшийся на
роты), достигало более 3000.
Личный состав поначалу носил
обмундирование бывшей
латвийской армии, но с небольшими изменениями. На
рукаве имелась повязка с
изображением черепа и
перекрещенных костей, где было
написано: «Вспомогательная
полиция безопасности».

Позже немецкие хозяева
экипировали заплечных дел
мастеров формой войск СС.

В 1942 году за усердие в
уничтожении врагов рейха
гитлеровское командование
присвоило Арайсу звание
штурмбанфюрера СС, а через год он
был награжден Крестом боевых заслуг с мечами.

Националисты, спеша выслужиться
перед немецкими оккупантами,
развернули массовую расправу над
безоружными людьми.
Арестованных вывозили почти две
недели грузовыми машинами в рижские тюрьмы: мужчин – в
Центральную, женщин – в Срочную,
переполнены были застенки
Лиепаи и Даугавпилса.

В эвакуациях (так немцы называли
расстрелы мирного населения)
преуспели будущий начальник
Абренского уезда В.Хазнерc,
рижский префект – бывший
руководитель агентурного отдела улманисовского политуправления
Р.Штиглиц, уже в те годы
находившиеся на службе
германской разведки,
подполковники Р.Осис, К.Лобе,
другие офицеры.

За первые 10 дней оккупации в
Риге было арестовано и зверски
уничтожено свыше 9 000
человек. Лишь за одну ночь с 7 на 8 июля Рижская префектура
произвела обыски в 557 кварталах,
арестовав 290 человек. 21 июля
дежурный офицер полиции
докладывал в префектуру:
«Арестовано 27 коммунистов… Проведена широкая акция с
участием немецкой полиции
безопасности по очистке
Латгальского предместья и островов
Даугавы в 6-м и 9-м участках
Рижской префектуры. Задержано 866 человек… При попытке к
бегству застрелены 33 человека».

В конце июля 1941 года в районе
лиепайского рыбного и военного
портов полицаи уничтожили около
четырех с половиной тысяч
человек.

К ликвидаторской работе палачи
готовились заблаговременно и
основательно. Они составили
«учетные карточки разыскиваемых
лиц», в которые внесли тысячи
людей. Всего типографским способом было отпечатано 3
списка. Наиболее полный из них,
изданный 1 сентября 1943 года,
включал имена более 8 500
«опасных государственных
преступников». Среди них были депутаты Верховного Совета СССР и
Латвийской ССР, партийные и
советские работники,
преподаватели высших учебных
заведений, общественные деятели,
работники милиции, комсомольский актив. По
территории оккупированной
республики прокатилась волна
массовых грабежей и убийств…

Как свидетельствовал на допросе в
декабре 1945 года взятый в плен
обергруппенфюрер СС Еккельн, в
генеральном округе Латвия по
политическим мотивам подверглось
аресту свыше 20 000 человек. Большинство из них убивали
прямо при задержании. В
донесении бригаденфюрера СС
Шталеккера от 31 октября 1941 года
говорилось, что к этому времени на
территории округа было умерщвлено более 32 000
человек.

Всего же, по данным гестапо, в
Рижских тюрьмах и других
застенках генерального округа с 1 июля 1941 по 1 октября 1943 года
расстреляно 88 000 мирных
граждан, в том числе, 1 300 студентов Латвийского
университета, не считая евреев. Эта
бухгалтерия смерти не учитывала
многие тысячи людей, которых
местные националисты истребили в
первые дни оккупации по собственной инициативе.

Вот такая фактура открывается в том
случае, если начинаешь не только
слушать правдивые воспоминания
очевидцев, но и изучать
предвоенные события во всех их
полноте. Причины депортации 14 июня 1941 г. начинают тогда
выглядеть совсем иначе, чем их
толкуют придворные идеологи. По
другому начинает выглядеть и
источники легитимности нынешней
власти, ищущей опору в концепции советской оккупации Латвии.

[TeleDinaburg]

Яблоко раздора: Вильнюс и Вильнюсский край

Город Вильно и Виленский край издавна являлись территорией Великого княжества Литовского. В XVII–XIX веках культурная и этническая польская экспансия превратили город и край в территорию с преимущественно польским населением.

После Первой мировой войны Вильно и Виленский край стали ареной польско-литовских конфликтов, в которые волею случая несколько раз вмешивалась РККА (Рабоче-крестьянская Красная армия). Так, в январе 1919 г. Красная армия выбила из Вильно польские войска самообороны, взявшие город под контроль после ухода немецких оккупационных войск. Но в апреле 1919 г. поляки вновь овладели городом.

В июле 1920 г. Красная армия отбила Вильно и передала его молодой Литовской Республике. В октябре 1920 г. Польша, подписав Сувалкский договор, признала суверенитет Литвы над Вильно и Виленским краем. Однако через два дня после подписания этого договора случился так называемый путч дивизии польского генерала Л. Желиговского, в результате которого Вильно и край оказались в составе Польши, где пребывали до сентября 1939 г.

В этот период у Литвы на Западе не оказалось защитников. 15 марта 1923 г. конференция послов Англии, Франции, Италии и Японии признала право Польши на Вильно и Виленский край. Лишь Советский Союз заявил о правах Литвы на Вильно. Напомню, что в период 1920–1938 гг. Литва не поддерживала дипотношений с Польшей, так как считала себя находящейся с ней в состоянии войны.

В марте 1938 г. на польско-­ литовской границе погиб польский солдат. Польша, воспользовавшись ситуацией, 17 марта предъявила Литве ультиматум с требованием установления в течение 48 часов дипломатических отношений и отмены параграфа литовской конституции, провозглашавшей Вильно столицей Литвы. Замечу, что восстановление дипотношений между Литвой и Польшей автоматически приводило бы к признанию де-факто существующей границы двух стран,то есть признанию Вильно польским городом.

19 марта Литовская Республика приняла условия польского ультиматума, признав тем самым право Польши на Вильно и Виленский край. Ситуацию спасло советское руководство. Москва заявила Варшаве, что Союз ССР заинтересован в сохранении независимости Литвы. В итоге Польша ограничила свой ультиматум одним пунктом – установлением дипломатических отношений.

1 сентября 1939 г. нацистский вермахт вторгся в Польшу. Через две недели ситуация стала предельно ясна. Польские войска терпели поражение. 16 сентября 1939 г. польское правительство покинуло пределы страны. Немцы неуклонно приближались к границам СССР. В этой связи советское руководство приняло решение взять под контроль территории Западной Белоруссии и Западной Украины, отторгнутые поляками от РСФСР в войне 1920 г.

17 сентября 1939 г. части РККА начали движение на Запад. 18 сентября они вошли в Вильно.

10 октября 1939 г. СССР, пытаясь остановить дрейф Литвы под германский протекторат, предложил литовским властям подписать «Договор о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой». Литва согласилась. Так Вильно и Виленский край стали литовскими.
Помимо этого, напомню, что по дополнительному протоколу между СССР и ЛР от 27 октября 1939 г. Литве были переданы северо-­ западные территории Белорусской ССР. Общие размеры переданной Литве в октябре 1939 г. территории составили 6.655,5 кв. км. Эти действия советского руководства с большим удовлетворением встретил президент Литвы Антанас Сметона, не говоря уже о литовской общественности и армии.

Председатель Совнаркома СССР и нарком иностранных дел Вячеслав Молотов, выступая на 5й сессии Верховного Совета СССР, отмечал: «Литовское государство с его населением в 2,5 млн чел. значительно расширяет свою территорию, увеличивает на 550 тыс. чел. своё население и получает город Вильно, число жителей которого почти в 2 раза превышает население теперешней столицы Литовской Республики».

Для сведения сообщу, что в городе Вильно в 1939 г. литовцы составляли лишь 1,2% населения, поляки — 53,6%, евреи — 41,0%. В Виленском сельском округе польское население составляло 87,3%, литовское – 3,6%.

Особо отмечу, что по договору от 10 октября 1939 г. Советский Союз получал «право держать в установленных по взаимному соглашению пунктах Литовской Республики за свой счёт строго ограниченное количество советских наземных и воздушных вооружённых сил». Это было главным условием передачи Литве Вильно и края, так как советский воинский контингент должен был стать в случае начала военных действий передовым боевым заслоном против сил вермахта, развернутых в Клайпедском крае и Восточной Пруссии.

Известно, что договор 10 октября 1939 г. до сих пор не дезавуирован. В правовом плане получается, что пока Вильнюс и Вильнюсский край находятся в составе Литвы, а вышеназванный договор остается в силе, право держать на территории Литвы ограниченный воинский контингент остается за Россией, правопреемником СССР.

Также напомню, что договор о передаче Литве Вильно и Виленского края являлся прямым следствием реализации положений секретного протокола к пакту Молотова–Риббентропа,
заключенного 23 августа 1939 г., в пункте 1-м которого сказано: «…При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами».

В Литве пакт Молотова– Риббентропа клянут на все лады, утверждая, что его подписание стало «спусковым крючком» для начала Второй мировой войны, а пакт послужил основанием для начала советской военной экспансии в Литву. Напомню, что именно этот пакт литовские сепаратисты в 1988–1990 гг. сделали главным инструментом для обоснования ультимативного выхода из СССР.

Что же касается роковой роли пакта Молотова–Риббентропа в развязывании Второй мировой войны, то утверждать это могут лишь дилетанты, не знакомые с историческими документами предвоенной поры. Как известно, Гитлер, после неудавшихся попыток решить с польскими властями проблему Данцигского коридора путем дипломатических переговоров, уже в апреле 1939 г. денонсировал германо-польский договор о ненападении, заключенный в 1934 г.

После этого фюрер приказал форсировать подготовку плана операции «Вайс» (нем. «Fall Weiß»), являвшимся планом войны с Польшей. 11 апреля 1939 г. он утвердил этот план, а в середине мая 1939 г. согласился с программой боевого развертывания вермахта на границе с Польшей.

Как видим, ещё за полгода до заключения пакта Молотова– Риббентропа, Гитлер принял окончательное решение о нападении на Польшу. Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что утверждение о роковом значении пакта в развязывании Второй мировой войны, равносильно попытке доказать, что библейское убийство Каином Авеля, предопределило все последующие войны человечества.

Что же касается советской военной экспансии в Литву, то она была обусловлена реальной угрозой перехода этой республики под протекторат Германии. Известно и документально подтверждено, что 20 сентября 1939 г. в Берлине, c участием посла ЛР полковника Казиса Шкирпы, выполнявшего указания президента А. Сметоны, был подготовлен проект германо­ литовского договора, согласно которому Литва становилась протекторатом Германии со всеми вытекающими последствиями, в том
числе и размещением на её территории частей вермахта. Для СССР это означало, что нацисты, начиная военные действия против СССР, получали бы фору более чем в
300 км.

По поводу же многолетних причитаний литовских политиков о том, пакт Молотова–Риббентропа преступен и следует ликвидировать все его правовые последствия, должен сообщить им следующее. Если следовать букве закона, то ликвидация последствий пакта неизбежно приведет к возврату Вильнюса и Вильнюсского края Польше.

Таковы неопровержимые исторические факты. Поэтому властям и правоведам современной Литовской Республики, нещадно проклинающим пакт Молотова– Риббентропа и щедрость СССР, следует быть более осмотрительными в своих заявлениях. Ведь может настать время, когда эти заявления бумерангом вернутся к ним. Видимо, правду говорят люди, несколько переиначившие известную русскую поговорку: «дурная голова языку покоя не дает».

Не случайно известный литовский историк Людас Труска 7 марта 2011 г. в интервью информационному порталу «Delfi.lt» заявил: «как знать, может это снова возобновится, и Вильнюс, Клайпеда станут спорным вопросом? Мы на 100 % не можем сказать, что прежние территориальные проблемы не повторятся в будущем».

Сегодня Штаты намерены реанимировать литовский опыт противостояния Кремлю, применительно к современным условиям. В роли американского рупора на этот раз выступил не пресловутый профессор Джин Шарп, а профессор Института мировой политики в Вашингтоне Дж. Майкл Уоллер. Этот ветеран информационной войны против России недавно дал интервью литовскому новостному порталу «Delfi. lt» под названием «Литва должна так раздразнить Россию, чтобы она начала защищаться».

По словам профессора, Литва, являясь непостоянным членом Совета Безопасности ООН, может инициировать множество резолюций о положении прав человека в России, праве самоопределения народов, экологической безопасности и многом другом. Например, поддержать бурятов в борьбе за экологическую безопасность озера Байкал. Заодно поднять вопрос о самоопределении Республики Бурятии в ООН, который могут поддержать ряд стран Центральной Азии.

Россия, хотя и имеет в Совете Безопасности право вето на любые резолюции, будет вынуждена защищаться, а мир обратит внимание на проблемные вопросы в стране.

Помимо этого, Уоллер предлагает подвергнуть сомнению правовой статус Калининградской области, как законной части РФ. Для Литвы эта тема не нова.

Небезызвестный Витаутас Ландсбергис, будучи председателем Верховного Совета Литвы, ещё в начале 1990-х годов предлагал некоторым польским политикам инициировать эту тему на государственном уровне. Те отказались. Тем не менее, в августе 1995 г. Ландсбергису удалось организовать круглый стол под названием «Потсдам и Литва».

Выступающие на нем излагали «аргументы», в силу которых Россия якобы потеряла право на Калининградскую область, или «Малую Литву» в литовской интерпретации. Материалы «круглого стола» были оформлены в виде книги «Potsdamas ir Кaraliauсiaus kraštas» («Потсдам и Кёнигсбергский край»). Книга была издана на литовском, немецком и русском языках тиражом 2000 экз. и разослана соответствующим зарубежным адресатам.

С тех пор прошло около 20 лет, но тема Калининградской области в Литве не умирает. В сентябре 2014 г. 32-летний единомышленник и однопартиец Ландсбергиса, доктор социальных наук и аналитик Центра исследования Восточной Европы Лауринас Касчюнас сделал «сенсационное» заявление.

Якобы в соответствии с Потсдамскими договоренностями срок владения Россией Калининградской областью истек еще в 1995 г. Эти утверждения Касчюнаса являются банальным вымыслом. Для этого достаточно обратиться к документам Потсдамской конференции, из которых следует –лидеры США и Великобритания Ф. Рузвельт и У. Черчилль с главой СССР И. Сталиным по поводу «Кёнигсбергского края» никаких соглашений не заключали и никаких условий и сроков не оговаривали.

В завершение своего заявления Касчюнас озвучил тезис о том, что в условиях, когда Россия присоединила Крым, страны – участницы Потсдамской конференции могли бы поставить вопрос о возвращении Германии Калининградской области, но Клайпедский край оставить за Литвой.

Это рассуждения не ученого, а человека, неадекватно оценивающего действительность. Не буду говорить о Калининградской области. Здесь всё
предельно ясно. Эта область стал платой Германии за ущерб, понесенный СССР в войне. А вот с Клайпедским краем ситуация крайне сомнительна. Известно, что пребывание этого края в составе Литвы не подтверждено никакими документами. Вхождение его в состав Литвы был жестом доброй воли Советского Союза и лично И. Сталина. Именно по его указанию в 1945 г. к Литовской ССР была присоединена территория так называемого Мемельланда, который восемь столетий являлся неотъемлемой частью германской Пруссии.

Напомню, что эта территория лишь с января 1923 г. по март 1939 г. находилась в составе Литовской Республики.

«Обретение» Литвой Клайпедского края в 1923 г. заслуживает отдельного рассказа, так как оно явно свидетельствует о «двойных стандартах», постоянно применяемых литовской стороной при оценке исторических событий.

После Первой мировой войны прусский Мемельланд оказался под контролем Лиги Наций. Непосредственно им управляла французская администрация. Но исполнительная власть принадлежала местным немцам, что не нравилось так называемым мемельским литовцам, составлявшим почти половину населения края.

Однако это не является основанием считать Мемельланд Малой Литвой, как это делают в Литве. Дело в том, что когда-то эту территорию населяли племена пруссов и ятвягов, считающихся родственными литовцам. В XII и XIII веках пруссы и ятвяги были изгнаны на Восток рыцарями Тевтонского ордена. Именно рыцари воздвигли крепость Мемельбург и город Мемель (1250 г.) и создали основу формирования германской Пруссии.

Непосредственная близость и торговые связи Мемельланда с этнической Литвой, именуемой тогда Жемайтией, которая в ХIII и XIV веках ряд десятилетий находилась под властью немецких рыцарей, обусловило то, что к началу ХХ века на территории Мемельланда значительная часть населения имело литовские (жемайтийские) корни. Однако большинство этих людей в силу многовекового образа жизни и религии (протестантизм) тяготело к Германии. Количество литовцев, желавших объединения с Литвой, в
Мемельланде было незначительным. Вот здесь решающую роль сыграло молодое литовское государство (Первая Литовская Республика) со столицей в г. Каунасе.

В начале 1920-х годов державы- победительницы погрязли в территориальных разборках. Каунасские политики во главе с премьер-министром Эрнестасом Галванаускасом, используя ситуацию, решили присоединить к Литве Клайпедский край.

В декабре 1922 г. мемельские литовцы создали «Главный комитет по спасению Малой Литвы», задачей которого было присоединение края к Литве. Эту акцию решили закамуфлировать под восстание мемельских литовцев. 10 января 1923 г. около 3 тыс. шаулистов (членов военизированного
добровольческого формирования в тогдашней Литве, называемого «Союзом стрелков») и военнослужащих литовской армии, переодетых в штатское, совершили марш-бросок из Каунаса до Мемеля, Шилуте и других населённых пунктов Мемельланда.

Так было инспирировано «всенародное восстание литовцев за присоединение края к Литве». О том, что это было за «всенародное» восстание свидетельствует такой факт: его руководителем был глава контрразведки Литовской Республики Йонас Половинскас- Будрис. Комментарии, как говорится, в данном случае излишни.

Французский батальон предпочел в эту ситуацию не вмешиваться. Германия негласно поддержала мемельских «повстанцев». Европейские державы на эту акцию Литвы не отреагировали. Однако Польша призвала держав- победительниц «наказать» Литву и предложила для этого использовать свои войска.

16 января 1923 г. в Мемельский порт вошёл польский крейсер и только решительный протест СССР удержал Варшаву от военных действий. Москва поддержала присоединение Мемельского края к Литве. В этой ситуации Совет послов великих держав (Антанта) предпочел принять решение о передаче Мемельского края Литве, но со статусом автономного и правом Лиги Наций контролировать положение немецкого населения.

Как видим, ситуация с добровольным вхождением Мемельланда в 1923 г. в состав Литвы крайне спорная. Но, тем не менее, инспирированное литовскими политиками и военными присоединение Клайпедского края в современной Литве расценивается, как акт демократического волеизъявления населения края.

В январе 2013 г. в республике с большой помпой были проведены мероприятия, посвященные 90-­ летию «возвращения» Клайпедского края в состав Литвы. Литовская молодежь даже повторила марш-бросок шаулистов в Клайпеду. О том, что Литва в 1923 г. обрела Мемельский край благодаря поддержке СССР, на торжествах не было сказано ни слова.