Мои стихоблудия

[Anri]

Я чай сегодня пил в одиночестве.
Глупое, наверное, действие.
Но вспоминалось мне, детство, отрочество,
И деда моего медалей созвездие.

Он никогда о войне не рассказывал,
Жил и верил, был вневременным.
И когда я смерть Брежнева громогласно озвучивал
То ругал он меня без стеснения.

Табак я курю американский всё,
Песни…, хоть они остались русские.
А в телевизоре глупые,
Странные люди. Тусклые.

Фашистские знаки. Лозунги.
Опять красный октябрь на паперти.
А я помню, как дед молился осенью
У иконы Божьей Матери.

Не войной, ни чем, не отравленный,
Он кино сегодняшнего не видывал.
Он ушёл, спасибо Божьей Матери,
Что ушёл страной не обиженный.

Я чай пью совсем в одиночестве.
Я думать устал – изнашиваюсь.
Ах, дед, почему ты верил , что общество
Будет лучше, чем Заповедь?

PS:
В тишине дома твоего, дедушка.
Мне всегда пишется, поётся и складывается…
Наш курский соловей, заведомо,
Знает чему в песне радоваться.

А вот я, у могилы склонившийся,
Попрошу у тебя прощения,
Ты победил не спившийся,
Спился я от отвращения.

---

© Copyright: Панков Андрей, 2012
Свидетельство о публикации №11205241128

[Anri]

Я сегодня решил к обеду,
Что поеду домой.
В город детства поеду,
Где тополь ещё живой,
Стоит у окна печальный,
Разбрасывая свой пух
И слушает привокзальный
Голос и перестук.
Я уже решил, что поеду,
Я уже решил, что – печаль,
Будет со мной по соседству,
Будет со мной скучать.
И ждать станет со мною,
Когда за окном побежит
Знакомых полей раздолье,
Хат курская жизнь.
Печаль я оставлю в вагоне.
Зачем мне она – печаль?
Пусть встретит меня на перроне
Соловьиная песня и жаль,
Что печаль понимает меня лишь в разлуке,
И жаль, что она придёт,
Когда вагонные перестуки
Москва в себя заберёт.
И жаль, что не взять с собою Курска воздух родной,
И жаль, что опять в чемоданы
Печаль паковать с собой!
А за Москвой будет чужое небо
И ещё будет другая печаль,
Та в которой небыль с былью я повенчал.
Но сегодня решил к обеду -
Плевать мне! Пускай печаль.
Пускай! Всё равно поеду!
Родина, здравствуй, встречай!

© Copyright: Панков Андрей, 2012
Свидетельство о публикации №11205259450

[Anri]

Вам слышать меня приходилось,
Наверное не всегда
Был трезв и Бога милость
Крушила тогда города
Которые я не видел
К которым уже не пристать,
Которые вряд ли утром
На карте мне отыскать!
А я живу и балдею
У пенных откосов морских
Пишу, стихами хмелея,
И бризами дальних, и ниц…
Не падаю у прибоя, когда
Просто так по весне
Чужие воды у моря
С волной принесут краба мне.
Я просто живу и балдею,
Вставая чуть-чуть до зари.
Я просто знаю и млею,
Что – первый, что снова, что – миг!


(фото выудить из VK не удалось.. будет позднее)

А вам, наплевать наверное,
Уже и решили как быть?
Чуть-чуть поднажать
И скверное в Анри, да и обернуть,
Но стоит, но как-то, но всё-таки,
Но быть может власть и не власть,
И у берёзки, и всё-таки,
Кто-то услышит соловьёв курских масть…
И тогда жизнь и детство, и важное..
Встанет, вот так: как штык
И Курск вспомнит счастье праздное
Семядисятих – Курск-то за них!

И будем печалью давнею,
Батон вспоминать или квас,
И главное в мире – славное:
Мама – жива и за нас!

[Anri]

Я сегодня писал наверное
От того, что уже не в мочь,
Что поскудное, глупое, скверное,
Мне теперь превозмочь пришлось.
Я писал про женщих, что падшие,
Про стаканчики, про пики, про пьянь.
А сегодня понял падшие -
Не отмыть суждено, но прощать.
Кутерьма, на Украине нашей,
Кутерьма – многих ликов из лиц.
И хотят все простую Наташу,
Чтут предметом как будто, как ниц…
Ниц/з дома трудный и исполнением не очень качественный.
Как будто Наташи голос – новостями схваченный.
И так, что кажется, читать сей стих хотелось бы…
Но вряд ли, но неувенно… И хотелось но не к в постели же…
И наша Наташа – ТРЖЕННИЦА, и так за тебя и тут же вот:
Встаёт в разные позы глупые и ждёт: может не прЕдаст, придёт!!!

[Anri]

вот так просто написалось. с ошибками. но как виделось. не выверено, зато - эксклюзивно и.. а что И? сами решайте уже

[LambadA]

Не ценитель я поэзии, но человеку способному творить моё искреннее уважение за это...

[отец Жозеф]

Я сегодня писал наверное
От того, что уже не в мочь,
Что поскудное, глупое, скверное,
Мне теперь превозмочь пришлось.
Я писал про женщих, что падшие,
Про стаканчики, про пики, про пьянь.
А сегодня понял падшие -
Не отмыть суждено, но прощать.
Кутерьма, на Украине нашей,
Кутерьма – многих ликов из лиц.
И хотят все простую Наташу,
Чтут предметом как будто, как ниц…
Ниц/з дома трудный и исполнением не очень качественный.
Как будто Наташи голос – новостями схваченный.
И так, что кажется, читать сей стих хотелось бы…
Но вряд ли, но неувенно… И хотелось но не к в постели же…
И наша Наташа – ТРЖЕННИЦА, и так за тебя и тут же вот:
Встаёт в разные позы глупые и ждёт: может не прЕдаст, придёт!!!

Я сижу и пишу наверное
Только сам я понять не в мочь,
Что паскудное, глупое, скверное,
Навалилось всё прямо в ночь.
Навалилося с бабами падшими
В кутерьме, и в стаканах не сок,
Посидеть бы с грехами нашими
И от скуки забить косячок.
А потом помянуть Украину
И хохлов многих ликов лиц
И глотнув коньяка стаканину
На кровать кувыркнуться ниц.
Покимарив, перо взять с бумагаю ,
Одолеть попытаться хорей
Только с ямбом его я путаю
Только строчки длинней и длинней.
Только стопы идут размашистей,
Ну ка к лешему тот хорей!
Посидеть бы теперь с Наташею,
Это было б куда ладней.

[Леля]

...
Одолеть попытаться хорей
Только с ямбом его я путаю
Только строчки длинней и длинней.
Только стопы идут размашистей,
Ну ка к лешему тот хорей!
Посидеть бы теперь с Наташею,
Это было б куда ладней.

Суперское Алаверды!

[Anri]

Из выдуманной печали,
Из грёз осенних, стылых,
С тобою мы встречали,
Что не сорвать – застыло.

В календаре прилипло,
На сердце отразилось,
Что жизнью позабылось,
Отрезалось. Отпилось.

Из книг – лесоповалье.
Угар, аскотиненье.
Не жизнь – ночное бденье,
А поутру – похмелье.

Смотреть в окно сквозь прорезь.
На сердце раны ноют.
И только сын как повесть,
Что мне писать, что кровью…

И якорь, и желанье,
И свет, и оправданье,
И всё всё-всё, что было,
Всё для него застыло.

Ему бы свет и звёзды,
Ему бы мои грёзы,
Что пел и я когда-то,
Что пели октябрята.

Ему любить страну бы,
Кремлёвской ночью новой,
Когда морозны губы
И Новый Год суровый,

Стучится в дверь, и снова
Им с мамой накрахмалить,
То, что давно обновой
Считать устали.

Ты спи, сынок, печали,
Они мои же только.
Кремлёвские куранты…
Советские те ёлки…

(с) http://stihi.ru/2012/11/06/1700

[Anri]

Я чай сегодня пил в одиночестве.
Глупое, наверное, действие.
Но вспоминалось мне, детство, отрочество,
И деда моего медалей созвездие.

Он никогда о войне не рассказывал,
Жил и верил, был вневременным.
И когда я смерть Брежнева громогласно озвучивал
То ругал он меня без стеснения.

Табак я курю американский всё,
Песни…, хоть они остались русские.
А в телевизоре глупые,
Странные люди. Тусклые.

Фашистские знаки. Лозунги.
Опять красный октябрь на паперти.
А я помню, как дед молился осенью
У иконы Божьей Матери.

Не войной, ни чем, не отравленный,
Он кино сегодняшнего не видывал.
Он ушёл, спасибо Божьей Матери,
Что ушёл страной не обиженный.

Я чай пью совсем в одиночестве.
Я думать устал – изнашиваюсь.
Ах, дед, почему ты верил , что общество
Будет лучше, чем Заповедь?

PS:
В тишине дома твоего, дедушка.
Мне всегда пишется, поётся, складывается…
Наш курский соловей, заведомо,
Знает чему надо радоваться.

У могилы твоей склонившийся,
Попрошу у тебя прощения,
Ты победил не спившийся,
Спился я от отвращения.


© Copyright: Панков Андрей, 2012
Свидетельство о публикации №11205241128
_________________
(c) Andrey Pankov - http://stihi.ru/2012/11/06/1700

[Anri]

Из середины комнаты на меня смотрело чудо
Такое необычное, с круглыми глазами как блюдца
И я спросил у него: «Ты откуда?».
И оно не ответило : «где худо.
Я живу одинокое, там одно покинутое,
Как плошка брошено, как вино не винное,
Выплеснутое не на скатерть – нет,
На порог оставленный,
Я прошло километрами бед,
Я теперь горем давленное.
Виноградник сорванный – теперь я,
Житель Азии – Божий Раб,
Хочешь бей, хочешь бай, хочешь съешь меня,
Только назад не посылай.
Я одно посередине комнаты,
С круглыми глазами и чуточку русскими
Смотрю и молю о помощи,
О кусочке той веры, за тусклыми,
Глазами залитыми жиром совести,
Поседевшими, поредевшими шеренгами отставшими
От человеческой неги и нежности
И Христа за душою не знавшими…
Я сижу всё одно – случайное, милосердия я не ведаю,
Ты прости, то – отчаянье говорит с тобой, как с надеждою..»

И стоял я в сполохах
У камина почти в одиночестве.
А посередине комнаты билось оно –
Моё творчество.

(c) http://stihi.ru/2012/11/06/2044

[Anri]

Русский...

(c)Панков Андрей

Там за чертой остались годы
И не поёт мой соловей,
А взгоды уж – одни невзгоды
И всем забавам грусть – елей.

Я не хожу разведкой ночью,
Не скрасть турецких патрулей…
Османской вотчиною сочной
Татарин правит по сей день.

Я умирал, но был любимым,
Я радость нёс, освободив,
России часть и русской силой
Я гордым был, Я победил.

А что теперь? Как есть – строптивый
Я – тать на жизненном пиру!
Убей меня, мог Бог, мой милый,
Убей, я больше не могу

Смотреть как рвёт, лоскут макая,
В крови боярский новый сход.
Как будто вновь нас шляхов стая
На лоскутки порвать идёт.

И я встаю. Иду. Хромаю.
Отребьев взяв. Плечём задев.
Ну, что-ж… держитесь пёсья стая,
Хоть хром, но жив. Не околел.


© Copyright: Панков Андрей, 2012
Свидетельство о публикации №11211062221

[Anri]

Мама, долгий день, мотоцикл и...

Долгий день, и, наверное, долгая старость,
Всё прошлось, от пяты до пяты.
Толька мама и рук её слабость,
Толька смысл, что так трудно найти.

Я в глаза посмотрю – лучик солнца укрытый
Тучкой светлой надежды мне в небе парит.
Мама, здравствуй, я кушал, да-да, я - умытый!
Мама, жди, не приду, без обид…

Мотоцикл за углом и девчонка с грудями,
Позади - света лучик - то мама в окне.
И реву, и несусь, весь топлю я газами,
Ну а там за спиною, там в городе где…

За железным замком, с непонятными кодами
Мама ждёт уж давно, как риэлтор – не спит.
И ей кажутся летние дни все морозными,
И дорога ей мнится катком. Мама бдит!

И несусь обуваемый всеми ветрами,
Конь железный ревёт – Боже мой.
А в окне, где-то там мама между делами
Смотрит в Курск с беспокойством: где мчусь я. Живой?

(с) https://stihi.ru/2013/01/31/1455