Гость » 27 июл 2007, 12:32:45
/из прошлого/
Звуки падающего фортепьяно.
Жизнь - череда повторений и случайностей.
Смерть - та же случайность, только неповторимая.
Страничка перевернулась, и карандаш начал царапать штрихи.
Люди. Много людей. Одна большая толпа, плывущая из одного неизвестного места в другое неизвестное, непонятно куда. Все спешат, всё спешит. А те, кто не думает спешить, всё равно спешат вместе с этой толпой. И всё это вылезает из глубины муравейника наружу, где снова толпа и снова спешат.
В метро днём всегда много людей. И все эти люди думают о чём-то. А толпа не думает не о чём. И если расставлять таблички над головами, как в комиксах, можно увидеть много пустых с многоточиями, или наоборот: слова, слова, слова. Некоторые из них легко услышать, когда проходишь мимо:
Он, наверное, не придёт…
Точно опоздаю…
А она ничего…
Всё больше, больше и больше. Множество фраз и мыслей. Всё это сливается в один бесконечный гул лестниц, шагов и звуков метро. Есть мысли, или их нет – всё, в конечном счёте, становится шумом, гудящим и непонятным. Наверное, поэтому мы, чаще всего, не слышим чужих мыслей. Наверное, незачем, тем более в таких местах.
В карандаше появляется вагон и масса людей. Огромная движущаяся масса грифеля.
Но там, справа, в дверях, вырисовывается единственное живое лицо, видное лишь пару секунд, и снова скрывается карандаше. Всё это хлопает блокнотом и прячется в карман.
"У каждого есть своё представление и ощущение мира".
"Вернее свой мир представлений и ощущений".
Говорят, что мы не умеем читать чужие мысли. Почему… Ведь мы можем чувствовать, ощущать и находиться в чужих мирах.
Все себе представляют утку, обычную утку?.. Да, она ещё и крякает. Знаете?.. Кря-кря.
Утка как утка. Зайцы – белые. Волки - серые. Лисы - рыжие. И не спрашивайте, как я угадал. Просто, обычно так оно и есть. И вот это: "обычно так оно и есть"- и есть то самое пересечение наших миров, образующие один большой общий мир.
Может быть, так оно и есть.
Секундная стрелка подбежала к остальным, образовав вертикаль, остриём уходящую в двенадцать. Время показалось на глаза и быстро спряталось под рукавом, чтобы никто не увидел. Маленькие механические часики хорошо сидели на руке. Время на них было почти незаметным и чувствовало себя в полной безопасности. Метро осталось внизу. Появились маленькие улочки со своими узкими тротуарами, низкими домиками, фонарями и собачками. Да, конечно же, небо и облака.
И окно маленькой кофейни, где за столиком сидела девушка, смотрела на часы, которые медленно мешали её остывающий кофе, в белой фарфоровой чашечке, на маленьком блюдце с ложечкой, отражающей маленькую часть маленького мира. Столик был на двоих, но "его" пока не было за этим столиком, в этом ожидании, а может быть, и не пока…
Двумя кварталами выше, несколько человек провожали старое, недавно купленное, фортепьяно. Провожали его до третьего этажа. Инструмент был тяжёлый, и казалось, что вот-вот развалится. Поэтому его не затаскивали, а почтительно закатывали по дощечкам.
Сначала на крыльцо, а потом по лестничным пролётам.
Тем временем, девятилетний штурмовой истребитель повстанцев, преследуемый двумя имперскими звёздными крейсерами, маневрируя в облаке астероидов, отстреливаясь из водяного (лазерного орудия) пистолета, при переходе в гиперпространство, между третьим и вторым секторами, правым крылом задевает неожиданно возникший астероид,
и героически скрывается за дверью под номером восемь.
Провожающие не справляются с изменившимся гравитационным полем, и фортепьяно катится вниз по пролёту и вылетает в широкое лестничное окно…
"Жизнь - череда повторений и случайностей.
Смерть - та же случайность, только неповторимая.
Хорошая мысль…"
Блокнот исчезает. Взгляд на часы.
"Двенадцать. Стоп…"
И вот тут, всё останавливается. Опять слышен гул. Медленно и грузно врывается фоно,
стёкла, щепки – и всё это падает. Чёрно-белые клавиши вырывают в небо последний аккорд, и рассыпаются в облаке пыли. Но там, справа, в дверях стоит она - то самое живое лицо, не так давно спрятавшееся в карандаше, ровно в двенадцать, испуганная.
И он, в чёрных ботинках, в сантиметре от разбитого чёрного фортепьяно…
Жизнь - череда повторений и случайностей.
Смерть - та же случайность, только неповторимая.
____________________________________________________________
это всего лишь образы, образы хрупкого мира…
не разрушай его…
Пульс.
ожидание - пауза между двумя ударами сердца.
Какое огромное небо. Тысячи звёзд. Мне тепло, потому что ты рядом.
Я слышу, как бьется твоё сердце. Говорят, люди появляются на свет, чтобы найти свою вторую половину, половину своего сердца. Знаешь, может быть, поэтому я слышу его.
И ничего больше, только биение…
Прислушайся. Что ты обычно слышишь? Шум, только шум мира, в котором выделяешь
частоту звука, которая тебе интересна. Ты - ходячее радио, и кто-то крутит твою ручку, сбивает настройку, и мучает антенну. В тебе есть место для парочки кассет, с обычной плёнкой, которые ты прокручиваешь время от времени, зажёвывая и затирая. Ругаешься
на случайные записи влезших в эфир, собственно "влезших в эфир", плёнку, которую ты называешь памятью, и ещё много чего, заодно. Просто потому, что что-то не вовремя.
Или просто… зачем писать пустоту: большое длинное "ш". У тебя есть парочка аккумуляторов, которые ты периодически оставляешь заряжаться на ночь. И собственно,
больше ничего особого и важного. Писать, воспроизводить. У тебя есть микрофон, на который ты пишешь и парочка динамиков, которыми ты говоришь. Обычный такой магнитофончик. "Чик" и запись пошла…
Мы редко слушаем сердце. Мы не считаем вдохов и выдохов, время считает за нас.
Мы этого просто не замечаем. Мы смотрим на часы, чтобы спешить… чтобы не торопиться лишний раз, но никуда не опаздывать. Это мы придумали время, секунды… минуты… мы работаем, как часы, ходим, как часы, живём-умираем. Тик-так, и время пошло…
Дай мне руку. Ты видел? упала звезда. Кто-то загадал желание. Я никогда не загадываю,
когда падает чья-то звезда. Это значит, что желание уже исполнилось и упало в ладони. Звёзды - это наши желания. Поэтому они никогда не кончаются. Смотри! Ещё одна. Сегодня волшебная ночь.
Когда ты смотришь, туда, наверх, ты слышишь, как бьётся твоё сердце. Ты слышишь небо. А ты знаешь, почему сердце стучит… почему замолкает, всего на мгновение. Оно слушает, оно ищет такое же сердце. Паузы отклика, ожидания ответа.
Наша жизнь соткана из этих ожиданий.
Когда мы любим, она заполнена биением, ещё одного, маленького сердца.
________________________________________________________________________
город дождя
Город похож на чашку чёрного кофе, с густой белой пеной облаков
и мыслями, которые поднимаются с паром и сразу исчезают…
Этого города нет на карте, у него нет имени - это Город дождя.
Он всегда разный, и может оказаться совершенно в любом месте.
Это некое состояние любого города. И когда ты попадаешь в него,
пусть даже ненадолго, ты остаёшься в нём навсегда. Поэтому я никогда не ношу зонтов.
Эти маленькие бесполезные одуванчики, грибки (или, как вам будет угодно)
годятся только для прогулок под дождём, вдвоём, на короткие расстояния.
До киосков, аптек, кинотеатров, маршрутных такси и
многих других забавных штучек этого мира, в которых есть хоть какое-то значение.
И тебе совсем не нужно, то особенное состояние города. Ты ищешь его в чём-то
другом, и часто находишь. И как это не странно, всё равно, в Городе дождя,
солнечном или пасмурном - не так важно. А иногда зонта не открывают.
Идёте и мокните. А небо тихо падает на землю. Оно появляется на улицах,
проецируется тонкими прямыми, которые оставляют капли. Плывёт под ногами,
и город смывает вниз. Он постепенно становится отражением, а отражение-
- городом, Городом дождя. И ты уже не чувствуешь ни холода, ни того, что промок.
Смотришь на её мокрые волосы, капельки воды, целующие её губы, и чувствуешь…
чувствуешь тепло… от её дыхания и прижимаешься сильнее…
как будто зонтик стал меньше… и открыт лишь для того, чтобы быть ближе.
А потом ты забегаешь в какое-нибудь кафе, заказываешь горячий кофе со сливками,
садишься за столик. По мокрому стеклу катятся капли, а внутри тепло. Может быть,
играет музыка. Но если даже она не играет, ты всё равно её слышишь.
Слышишь музыку дождя…
И оказываешься в самом его центре.
И весь этот город живёт в тебе, каждой каплей коснувшейся крыш.
И ты мешаешь его в своей чашке, полной мыслей.
Тянущиеся тротуары, шпили, маленькие домики, лениво следуют за ложкой,
превращаются в пар и пропадают где-то под потолком.
Ты оказываешься в мире зеркал. И там, за стеклом, именно тот мир. Как будто картина,
ограниченная рамкой, но только живая. И дождь… Пустые улицы, и кажется, нет
ничего… ничего, чтобы могло разрушить всё это. И в тот момент ты отрываешь взгляд
и смотришь на неё. Смотришь в глубину её глаз. А там… идёт дождь.
И выходя из кафе, ты видишь в них радугу, ту самую яркую улыбку, подаренную небом.
Вы держитесь за руки и медленно пропадаете в Городе дождя.
очень… 