Курский Форум

Уставшему Советскому Мультфильму Посвящается

"По вечерам Ежик ходил к Медвежонку считать звезды. Они усаживались на бревнышке и, прихлебывая чай, смотрели на звездный путь неба…"

Ежик в тумане

В очередной отвратительный вечер Ежик собрал последнее, что еще годилось в пищу и направился к Медвежонку. Они были друзья с детства. Коротая свой век в этой дыре вечерами они встречались и вспоминали былые времена, сидя на том, что когда-то именовалось верандой.
За много лет здесь все сильно изменилось…
Сегодня была очередь Ежика идти к Медвежонку. Моросил мерзкий мелкий дождь, но Ежик к нему уже привык . он лил почти все время . поэтому как обычно, погрузившись во что-то свое продирался через гнилые заросли. Он думал о Медвежонке. Последнее время тот вел себя очень странно . почти не разговаривал, порой исчезал из дома на несколько дней, а возвращаясь говорил. что он "просто гулял". Это не было на него похоже.
Было уже довольно темно, и Ежик с трудом различал торчащие отовсюду корни, так и норовящие пропороть ему живот. Один из них все же вывел Ежика из задумчивости, разодрав ему лапу, за что был с ненавистью вырван из земли.
Перевязав лапу какой-то старой тряпочкой, Ежик оглянулся по сторонам.

Только сейчас он заметил, что стоит на краю поляны, которая утопала в зловонном тумане странного зеленоватого оттенка. Он проходил эту поляну тысячи раз, и знал каждую травинку на ней, но сейчас она выглядела иначе.
Секунду помедлив, Ежик сделал шаг в сторону зловещего мрака. Уверенно, но все же с некой осторожностью он начал погружаться в туман, пока не скрылся в нем весь. Все вокруг в тумане было одинаково, Ежик с трудом видел свои ноги. Из-за этого создавалось ощущение, что он топчется на одном месте.
Во мраке что-то зашуршало. Ежик остановился. Прислушался. Показалось . подумал было он, но звук повторился, и уже ближе. Нащупав в кармане старый ржавый нож Ежик направил его в темноту, туда, откуда доносился звук, и насторожившись стал ждать. Звук приближался. Из мрака на него вылетел гонимый ветром старый рваный пакет. "Что со мной творится - мешков боюсь", - нервно отмахнувшись от пакета подумал Ежик.
Спрятав нож в карман он хотел было продолжить путь, но вдруг понял, что не знает, в какую сторону идти. Проклятый мешок сбил его с пути, что было совсем не кстати в таком тумане. Ежику стало не по себе. Это нельзя было назвать страхом, его было трудно напугать, но какое-то неприятное чувство все же царапало его изнутри.
Примерно прикинув откуда он пришел, Ежик все же двинулся дальше, теперь уже надеясь на удачу. И немного на Медвежонка. "Время уже далеко за полночь" - думал Ежик . "Медвежонок уже скоро выйдет с фонарем меня встречать. Хотя куда там, ему последнее время наплевать на меня. Спит наверное уже себе, и забыл, что я приду. А может не забыл, но все равно спит…".
Ведомый такого рода мыслями Ежик прошел не малое расстояние, но туман, казалось, и не думал заканчиваться. Мало того, он обрел какую-то странную густую вонь, которая пробиралась в ноздри, и нещадно драла горло. Где-то рядом раздалось знакомое шуршание. "Летаешь, мусор? Думаешь . напугал, да?"
"Что за черт?" - в нескольких шагах от Ежика стояло странное, светящееся дерево. Он узнал это дерево, еще в детстве он проводил тут много времени. Однако теперь оно горело странным, нездорово-зеленым светом, и рядом с ним появлялось неприятное чувство, которое Ежик не мог описать. Он не понимал, что это такое, и у него не было ни малейшего желания узнавать это.
Ежик ускорил шаг, благо дорогу отсюда к дому Медвежонка он помнил отлично. Да и туман здесь начинал рассеиваться.
Вдали он увидел знакомые очертания дома Медвежонка. Ни в доме, ни на веранде света не было, что насторожило Ежика. Медвежонок даже спал со светом . это была привычка с детства. Если только куда-то ушел. Но куда он мог уйти в такое время?..
Подойдя к дому, на веранде, на столе Ежик увидел большой старый кофейник, и пустую чашку. Потрогал . еще теплая, значит кто-то недавно пил из нее кофе. Медвежонок? Вряд ли. Он не пьет кофе, да и держит его в доме только для Ежика.
Ежик дернул за ручку двери . открыто. Внутри было темно, очень душно, и запах… Запах, тот самый, что наполнял легкие в том тумане. По крайней мерее Ежику показалось именно так. Он прошел в единственную в доме, но довольно просторную комнату.
"Медвежонок…" - позвал Ежик. Его слова улетели во мрак и, отбившись о невидимое препятствие, до неузнаваемости искаженным эхом вернулись назад. Ежик медленно пошел дальше, разговаривая в темноте . "Медвежонок, ты не поверишь что я видел, там, в лесу… То наше дерево, помнишь, на опушке? Так вот, оно там… Тааам…"
В этот самый момент слова у Ежика встали комом в горле . он увидел Медвежонка. Тот сидел без движение в старом кресле, напротив окна, освещаемый лишь слабым светом луны. Его лицо было искаженно страшной гримасой ужаса. Его грудь была разодрана - в руке Медвежонок сжимал собственное сердце, с которого еще падали капельки крови…
Еще несколько минут Ежик стоял в оцепенении. Придя в себя, он развернулся, и, выйдя из дома быстрым шагом направился прочь. Поглощенный мыслями он добрался до своего дома и, не включая света, лег на кровать.
Он думал. Думал много и обо всем. Последнее время они с Медвежонком жили в этой глуши вдвоем. Одни. Большинство живущих неподалеку коснулась та же участь . их находили в своих же домах с собственными сердцами в руках. Ежик думал что с ним и Медвежонком это никогда не случится . "Но почему? Из-за чего? Вот почему он последнее время так странно себя вел.
Медвежонок знал, что с ним это тоже случится. Но откуда? Почему он не говорил мне? Может он не хотел чтоб я волновался за него? Да нет же, он всегда мне все рассказывал!".
Еще долго Ежик лежал во мраке и думал. Но вопросов появлялось только больше. На этот раз Ежику стало по-настоящему страшно. Он остался один…

***

Поглащенный такими мыслями, Ежик не заметил как задремал. Проснулся он от странного звука, исходящего откуда-то со стороны кухни, как будто кто-то там тихо ходил. Сев на край кровати, Ежик прислушался… Показалось… Нет, опять, тот же звук! "Что за…? Сколько я спал?.." - по привычке он бросил взгляд на стоявший рядом старый будильник, не сразу вспомнив, что он уже давно не шел.
Снова звук… Ежик в глубине души мечтал чтобы все это ему снилось, но звуки не прекращались, хоть и были едва слышны, однако от смеси чувст страха и адреналина он слышал их очень отчетливо. Наконец он встал с кровати, и медленно, скрипя половицами гнилого пола, во мраке, пошел на звук. Прилив адреналина усиливался по мере приближения к дверям кухни, откуда доносился шорох который, казалось вот-вот заглушит звук стучащего в груди сердца.
"Сердце…" - с отврощением поморщился Ежик, смутно припоминая недавние события, пытаясь осознать, приснилось ему это или нет.
У дверей в кухню ежик взял со стола за горлышко помутневшую от времени бутылку, которая последние пару лет стояла там никем не тронутая. На столе остался темный круг чистого места, на фоне толстого слоя пыли. В тот самый миг звук прекратился. Ежик замер на месте, считая удары своего сердца…
"Я становлюсь слишком чуствительным" - подумал он, и резко дернул на себя ручку двери. Со скрипом старых петель дверь открыла его взору кухню. Внутри никого небыло, только груды старых пыльных банок и кухонных пренадлежностей, которыми давно уже никто не пользовался, как бы недоумевая звякнули на полках. Чтобы окончательно убедится, что все это ему показалось, Ежик шагнул в темноту, инстинктивно вытянув вперед сжатую в руке бутылку…
Посуда на полках поблескивала в лунном свете, пробивавшемся через треснутое оконное стекло. Все выглядело точно так же, как и вчера, как и месяц назад.
"Мне просто не помешало бы хорошо выспаться" - с этой мыслью Ежик повернулся к двери, и оцепенел…
Прямо перед ним, стоял Медвежонок, и смотрел на него пустыми, широко открытыми глазами.
"Что ты здесь… Медвежонок, я думал ты…" - слова застревали в горле, Ежик чувствовал свое нервное сердцебиение всем телом, оно уже невыносимо давило на виски. Он бросил взгляд на грудь Медвежонка, с ней было все в порядке. "Неужели приснилось?.." - подумал Ежик, изумленно смотря на Медвежонка, который за это время не проронил ни слова, продолжая пристально смотреть на Ежика.
"Где ты был? Всмысле… Что ты здесь делаешь?.. Зачем… Почему ты молчишь?! Это не смешно!" - последние события в паре с недостатком сна начинали уже нервировать Ежика. Он уже сомневался в реальности всего происходящего, пытаясь разобраться в своих беспорядочных мыслях.
Из забвения его вывел голос Медвежонка, необычно звучавшего в полумраке кухни, и звоном отбивающегося от банок и бутылок, стоящих на полках. "Где ты был?… Я тебя ждал… Почему ты не пришел?" - Он все так же пристально смотрел на Ежика, как будто хотел загипнотизировать его своими словами . "Мы должны были пить чай… Ты не пришел… Я тебя ждал… Не пришел…"
Прежде чем Ежик успел осознать смысл сказанного, Медвеженок резко развернулся, и быстро направился в сторону выхода . "Пошли".
Ежик еще мгновение стоял на месте как вкопаный, пытаясь понять все происходящее. "Подожди! Куда пошли?" - бросился он за Медвеженком, кинув бутылку в сторону, которую все это время сжимал во вспотевшей от нервов руке.
Выбежав из дома, Ежик увидел, что Медвежонок стоит на краю леса, который к этому времени был уже весь окутан тем странным зловещим туманом. "Пошли" - услышал он голос Медвежонка.
"Да куда, черт возьми, куда?!" - Ежик бежал за Медвежонком, и хотя тот и шел, Ежик все равно не успевал за ним . "Подожди ты, куда ты?!". Все это уже начинало злить его. Он вбежал в лес, погрузившись в мерзкий туман, который тут же наполнил ноздри, и начал колоть легкие. Ежик закашлялся, от части от этой зеленой дряни, от части от быстрого бега . "Длинноногий, косолапый, блин, у меня то ноги покороче". "Подожди ты!" - выкрикнул он Медвежонку, и тут же на ходу согнулся в приступе кашля. Медвежонок мелькал где-то впереди, время от времени скрываясь за деревьями, затем вновь выныривая из зеленоватого тумана, и иногда бросая назад Ежику глухое "пошли".
Тут Ежик почувствовал острую боль в правом боку, и резко остановившись, опустился на землю, от которой веяло сырой прохладой. Из рваной раны на бедре стекала струйка теплой крови, и капая, впитывалась в черную землю. Обернувшись, он увидел на торчащей острой переломанной ветке клочек своей шерсти. "Чертова коряга" - подумал он, прижимая руку к ране. Бросив взгляд вперед, Ежик понял, что потерял Медвежонка.
Поднявшись с земли, и проклиная все на свете, и себя, за то что не остался дома дальше спать, он, уже не спеша, побрел в ту сторону, где, предположительно скрылся Медвежонок. Боль в бедре усиливалась, и Ежику становилось труднее ити. Днем за ним, где он шел, можно было бы различить дорожку из капель крови на земле, но сейчас была глубокая ночь, а еще этот гнилой туман, так что Ежик с трудом различал где он находится. "Отлично, второй раз за ночь потеряться… Просто отлично…"
Через несколько сотен метров Ежик вышел на поляну, на которой стоял дом. Этот дом он узнал сразу . дом Медвежонка… Забыв про боль в бедре, Ежик направился к дому, время от времени окликая Медвежонка. "Куда он опять пропал?" - Ежик поднялся на крыльцо, и дернул на себя входную дверь, оставив на ручке кровавый отпечаток руки. В нос тут же ударил знакомый зловонный запах. Ежик поморщился, и двинулся в глубь дома. Тут он увидел то, что уже видел этой ночью, но на этот раз увиденное поразило его на столько, что он так и остановился, не в силах сделать ни одного движения, и оторвать взгляд от этого… Он просто смотрел, широко открыв глаза, чувствуя, как в легких кончается воздух, но не мог вдохнуть.
Перед ним предстала знакомая ужасающая картина: Медвежонок сидел напротив окна в старом кресле со сжатым в руке окровавленным, уже потемневшим сердцем, и разодранной грудью…
В этот миг Ежика объял невыносимый страх. Такого страха он еще не испытывал за всю свою жизнь. Тело напряглось до боли в конечностях, пульс бил по вискам невыносимо громко а во рту пересохло настолько, что мерзкая вонь казалось хлопьями ложится на язык…
Ежик сорвался с места, и бросился вон из дома, бегом, в лес, куда смотрели глаза. Он не знал куда бежит, но ему было все равно, страх завладел им на столько, что он не видел ничего вокруг. Ветки деревьев хлестали по лицу, торчащие острые корни раздирали плоть, как будто сам лес хотел его остановить. От этого страха он не видел и того, что зловонный зеленоватый туман начал сгущатся вокруг него. Через мгновенье он был уже настолько густой, что казалось обрел плотность. Минуту спустя над лесом разнесся дикий, душераздирающий вопль…

К утру туман начал рассеиватся. Солнце еще не появилось, но в предрассветной мгле уже можно было различить лежащий на земле силуэт… Ежик лежал на спине с искаженным ужасом лицом. Из разодранной груди сочилась кровь, впитываясь во влажную землю… Рядом, на земле, лежало еще теплое сердце…

(c) Slip

Silent Hill просто залипает!..а продолжение истории будет?

Пока нету

Можете назвать меня старомодной, но " Уставший Советский Мультфильм" мне все-таки нравится больше…*SARCASTIC*

=вау Сильная вещь… Дочитал до конца - проняло! Ну, даёте, господа!..

3 балла

Игорек, креатив канечно зачетный, но может не стоит раздел засарять? это можно было бы и в юмор как пародию, можно в разгаворы, можно даже в поэзию на худой конец, но литра это по-моему не самое подходящее место!

Последние приключения Буратино

Глава 1

Оглушительно насвистывая, богатенький Буратино шел по истоптанной лисьими и кошачьими следами дороге. Денег в карманах деревянного было ровно столько, сколько лежало еще пять минут назад в карманах пьяного Карло. Буратино шел, не думая о том, где он взял эти деньги, о том, что он с ними будет делать, и вообще не думая. У поворота, из-за сваленного старого дерева, его окликнули.
— Эй, дятел! — лиса Алиса говорила хриплым голосом, поскольку неразведенный спирт — крепкий напиток, а три
кружки — хорошая доза даже для большой натуральной лисы. Кот Базилио, оставивший весь свой невеликий разум в придорожном трактире, говорить не мог, но делал приглашающие жесты клюкой.
— Эй, дятел! — с трудом повторила Алиса, стараясь в одну фразу вложить приветствие, желание познакомиться и возникающие одновременно претензии. Скрипнув шеей, Буратино обернулся, тормознул и оглядел двух бродяг на славу отлакированными глазами.
— Чего вам, дяденька и тетенька? Я — Буратино, деревянный человечек без единого гвоздя и без мамы. В науках не мастак, люблю театр, кушаю лук, дважды два — четыре, слоны не летают — это все, что я знаю.
— Силен!.. — прохрипела Алиса, разводя руками и наступая своей нетрезвой ногой на один из немногочисленных предметов кошачьей гордости. Кот выронил клюку и дико заорал. Алиса икнула и с удивлением на него уставилась.
— Силен… — пробормотала Алиса.

— Да ты ж, дура, что же ты деешь?!! Сойди!! Я ж теперь… Ой, матушки!! Гадина рыжая, сойди, сойди!!!
Лисица покачнулась, но устояла. Испитое лицо ее выразило сожаление.
— Упрекаешь, старый черт? Цветом моим природным брезгуешь? А на чьи деньги ты так орешь? Кто тебя, хохоту мышиную, напитками поил? Кто тебя, мерина лапландского, в люди вывел? Кто тебя…
Захлебнувшись негодованием, она упала ничком и умолкла. Постепенно заткнулся и кот. Несгибаемый Буратино сделал два несгибаемых шага и помог старой женщине подняться.
— В первый раз тебя вижу, сволочь, — поведала та, опираясь одной рукой на низкорослого кота, а другой ощупывая карманы у Буратино. Достав пять сольдо, она удивленно щелкнула языком. — Богатенький! Из купцов будешь?
— Можешь не отвечать! Нам начхать! — хрюкнул пришедший в себя кот и сорвал с деревянного путешественника его колпачок. Он напялил трофей на уши, снял черные от грязи очки, вытащил маленькое зеркало и в него вперился.
— Вы, дяденька и тетенька, деньги-то мне отдайте, и колпачок, я дальше пойду, — Буратино был прост, как ситцевая занавеска, и в глазах его не было ничего, кроме лака. Не слушая, Алиса пересчитала монетки, засунула их себе в какую-то прореху и хлопнула кота по плечу.
— Гуляем, сволочь! Пошли, а то закроют, — она подала упавшему коту руку, и парочка заковыляла к харчевне. Рядом с которой стоял трактир, рядом с которым был питейный дом, возле которого строилась рюмочная.
— А как же мои денежки? — тихо спросил свою судьбу Буратино.
— Плакали твои денежки, лысый… — так же тихо ответила ему судьба. — Иди, лысый, топиться.
…Через полчаса, когда неутомимый Буратино в тридцать восьмой раз карабкался на мост, чтобы опять броситься с него в зеленую пучину, со дна озера поднялся огромный пузырь, из которого глядели немигающие старушечьи глаза. Тортилла подгребла к мосту, и едкий старушечий голос прорезал воздух:
— Ты — дерево! Тебе не дано! Это я могу себе позволить, а ты — нет! А я — сколько хошь! Сколько живу, столько и позволяю. И в шторм могу, и с грузом, и без него. На водоросли я плевала! Не было случая, чтоб запуталась. Они говорят: вода жесткая! А я тут живу, и плевала я на эту воду, что она жесткая! Я — Тортилла, меня тут все знают, — черепаха сделала скромное лицо и прикрыла глаза. Подождав немного и не услышав возгласов восхищения, она снова глянула на Буратино. Тот стоял на мосту с отведенными назад руками и ждал, когда черепаха отплывет с того места, куда он собирался прыгнуть.
— Может быть, конечно, кое-кого это и не впечатляет… Кто-то, конечно, может похвастать и большим, — черепаха поджала губы и потрогала висящий на шее здоровенный золотой ключ. — Я и сама два раза в нужнике тонула. И в спирту меня неделю продержали. И в супе побывала. Конечно, если кто-то повидал больше, то чего уж…
Терпеливый в своей целеустремленности, деревянный человечек по-прежнему стоял готовым к прыжку. Слова черепахи его явно не трогали. Оскорбленная, та развернулась и поплыла к берегу. Буратино немедленно прыгнул. Лягушки на листиках издевательски засмеялись.
— Спортсмен! — сказала одна из них, пьяненькая, с закутанным до самых глаз головастиком в руках. — Разрядник! Чего у него там на спине написано? "Буревестник"?
— "Буратино", — прочитала дальнозоркая черепаха и поперхнулась. — Вот так номер! Ему же надо отдать ключ! Это ж та самая Карлова кукла!
Она подгребла к Буратино, который по-идиотски, боком, плыл к берегу.
— Послушай, трефовый! Отдай-ка якорек. Дело есть.
— Я вас внимательно слушаю, — леденящим душу голосом отозвался Буратино. Подплыв к нему, черепаха с удивлением обнаружила, что деревянная кукла обозлена до крайности.
— Это не выход, трефовый, — сказала мудрая старуха. — Вот, возьми лучше ключ, отыщи Карабаса Барабаса, попытайся выведать у него тайну, и он тебя разнесет в щепки. А если не разнесет — станешь богатеньким и знаменитеньким, и убиваться тебе будет незачем.
С этими словами черепаха сняла с себя ключ и надела его на шею Буратино, который сразу же пошел ко дну.
— Можно, впрочем, и так… — задумчиво сказала Тортилла. — В легенде такая возможность оговаривалась. Ну да ладно…
Она по-хозяйски окунулась в пучину, вытащила куклу за ноги и отбуксировала к берегу.
— Прощай! Желаю успеха. И запомни — я тебе этого ключа не давала. А если разбогатеешь — присылай сватов. Я подумаю.
Шутка была удачной. Лягушки засмеялись так, что выронили лорнеты. Пьяненькая, хохоча, откинула тряпичное забрало своему детищу, и детище тоже захихикало. Тортилла жеманно раскланивалась на плаву. Стоял чудесный летний денек.
Буратино подождал, пока из суставов выльется вода, щелкнул для проверки челюстями и пошел прочь по вытоптанной лисьими и кошачьими следами дороге.

Глава 2

В заполненной винными и невинными испарениями харчевне было душно и полутемно. Карабас Барабас, откинувшись на стуле, тыкал пальцем в лежащий на полу футляр, из которого торчала голубенькая прядка.
— Последняя моя любовь, на х*р! Ой — баба! Ай — баба! Х*р где еще вторую такую!..
Приглашенные на свадьбу гости почтительно кивали. Дуремар, правая рука виновника торжества, кивал так, что побывал лицом уже в трех закусках. Карабас привстал, держась за край стола, и произнес речь.
— Любовь, на х*р, — это, на х*р… Это не х*р там какой! Ну… Я ее, куколку мою, вот этими вот руками… То бишь, всем сердцем! Ну. Это… Убью паскуду! Ежели она у меня что… Кр-р-расавица моя! Голубка! Доченька! Тьфу!.. Женушка моя!
Карабас вытер бородой обильно проступившие на лице слезы и подал знак. Дуремар подскочил к футляру и откинул крышку. Гости ахнули. Невеста была удивительно хороша. Треснутое в двух местах фарфоровое личико было таким нежным и юным, сложенные на груди ручки были так малы и пухлы — Карабас засопел от умиления, и от умиления же засопели и гости. Мальвина шевельнулась и открыла свои прекрасные глаза. Один, впрочем, не открылся.
— Вот, на х*р! — гордо сказал Карабас. Он понимал толк в бабах. И, решившись жениться, долго и тщательно выбирал из того, что висело у него в кладовках или работало на сцене. — Зверь-баба! Розовый куст, а не баба! Мальвина, на х*р, Барабас!
В голове куклы что-то ответно клацнуло, она живо выскочила из футляра, приподняла юбки и деловито заплясала, выкаблучивая перед столом довольно правильную восьмерку. Все зааплодировали. Дуремар выдвинул поперек лавку, и кукла, не прерывая танца, ловко заскакала через нее туда и обратно.
— Учись, жаба! — пихнул Базилио свою подругу. Та не отреагировала, с пьяным интересом разглядывая Буратино, проползавшего под столом к большущему пустому кувшину. На шее у Буратино болтался золотой ключ, который можно было пропивать целую неделю, и то, если заказывать самые дорогие напитки.
— Ак-к-кредитив! — выговорила лисица первое, что ей пришло в этой связи в голову.
— Где?! — сшибая кружки, повернулся к ней кот.
— Что? — удивленно спросила Алиса, у которой склероз обострялся по пьянке до немыслимых степеней.
Буратино подтянулся на руках и со стуком упал в кувшин.
— Кто там? — спросил, поворачивая свою бородатую башню, Карабас.
— Откро-о-ой тайну-у-у! — опережая события, загудел сучковатым голосом Буратино.
— Яку таку тайну? — не понял Карабас. Уточнения не последовало. Буратино молча возился в кувшине, пытаясь поставить на место отскочившую челюсть. Карабас пожал плечами и повернулся к осоловевшему Дуремару.
— Почудилось, на х*р… Х*р его знает, то ли почудилось, то ли х*р…
— Премного благодарен, вашсясь! — вскричал Дуремар. Он ел и пил только на халяву, поэтому голодал, а здесь оторвался так, что на глазах заплывал жиром. Карабас отечески похлопал его по плечу, кряхтя, нагнулся и снова завел ключиком Мальвину. Та заплясала.
— Отдыхайте, гости дорогие! — широко махнул рукой Карабас. На пол полетели бутылки и вазы. — Пляши, курва! Любимица моя! Каждому, дура, спляши! Ненаглядная ты моя!
— …Золотого ключика-а-а-а!!! — нечеловечески взревел в кувшине Буратино. Хайло у деревянного было еще то.
— А пошел-ка ты, брат-кувшин… НА Х*Р!!! — рявкнул Карабас и засмеялся. Он и вообще был простой парень, а тут выпил водки, и еще выпил, и еще выпил, и еще пил, и теперь был просто добрым бородатым бревном. Смеялся он громко, Чиполлино в углу подбросило, но луковица лежала в забытьи еще с мальчишника и не проснулась.
Немного погодя Буратино высунул нос из кувшина и осмотрелся. Все спали. Кто где, вповалку, кроме Алисы, которая раскрыла пасть для финального тоста и заснула стоя, с выброшенной вверх рюмкой в руке и сияющими из пасти фиксами. Буратино выпрыгнул из кувшина, подошел к лисе и, не испытывая никаких чувств, обыскал ее. Украденные в третий раз деньги он положил к себе в рот. Затем сел и стал думать. Процесс этот был неспешен. Для вычисления трижды три ему обычно требовалось сорок минут при хорошей погоде и отсутствии отвлекающих вопросов. Буратино глядел на похрюкивающих во сне гостей, на валяющуюся под лавкой куклу с розовыми у корней волосами и думал, думал, думал.
"Хорошо ли я вложил деньги?" — думал Буратино.

Глава 3

А в это время старый-престарый Карло, очнувшись в ногах еще более старого Джузеппе, поднялся, проковылял в угол каморки и с огромным трудом помочился в дыру. Шушера не успела отодвинуться, но оскорбление снесла молча. Шарманщик гулял уже вторую неделю и пропил в доме все, кроме древней облезлой крысы и пяти последних сольдо, которые уволок его лакированный сын. А так как два старикашки, оклемавшись и задавшись целью, умудрились бы пропить и крысу, то последняя тихо сидела в своей норе, не отвечала на провокации и мечтала о лучших временах, каковые ассоциировались у нее с долгожданной смертью обоих пугал.
— Джузеппе, друг мой! — томно обратился Карло к Джузеппе, другу своему, который по виду, запаху и положению в пространстве напоминал падаль. — Как я рад еще одному утру с тобой! Как прекрасен будет день, проведенный с другом! Хочешь, я подарю тебе сына? Куда, кстати, подевалась эта чертова кукла?
Повозившись на подстилке, Джузеппе выступил с ответной речью. Она состояла из серии пуков, хрюканья, стука головой об пол и заканчивалась немым вопросом.
— О, милый Джузеппе! Как я рад, что могу ответить тебе утвердительно! Сколь сладостно осознание мною того, что кроме чудесного друга Господь послал мне также пять звонких сольдо! Вставай, дружище, и мы пропьем их во славу Божию! — Карло ударил себя пятерней по карману и прислушался. Звона не было. Джузеппе раскорячкой, держась за стену, начал вздыматься над поверхностью. Карло ударил по карману другой рукой и прислушался другим ухом. Джузеппе, балансируя головой, выпрямился и, помогая лицу руками, сформировал улыбку. Карло засунул лапу в карман и окоченел. Деньга в кармане ни копейка не был…
— Па-а-абереги-ись!! — вдруг заорал быстро уставший от вертикальности Джузеппе и с грохотом обрушился на пол. Он был сильно побитый жизнью человек и не мог стоять долго…

Глава 4

"Хорошо ли я вложил деньги?" — в сто девятый раз подумал Буратино и приготовился к сто десятому. На большее кукла не была способна. Она умела прыгать, харкать, сносно материться, воровать ненужные вещи, но мыслить в силу деревянных причин не могла. А уж о том, как извлечь из спящего Карабаса истину, затруднился бы подумать и мудрец.
И тогда истина открылась сама. Карабас всхрапнул и повернулся набок. На оголившемся брюхе его синели большие печатные буквы и пучеглазая черепаха, пронзенная стрелой. Буратино ударил себя по голове, напрягся выше всяких возможностей и прочитал: "Тайна золотово ключика. Ф каморки у старово Карлы за нарисованым ачигомъ. Павирнуть два раза. Слава труду!"
Буратино захлопнул рот, поднялся и пошел к выходу. У порога под ноги ему кинулось маленькое растрепанное существо.
— Век воли не видать, милый, любезный, деревце мое красное, дубак мореный, возьми с собой! Стирать буду, гладить буду, плясать буду, петь! Ай, возьми, не прогадаешь! Ай, верна буду, любить буду! Почет, уважение! Стирать, гладить…
Поколебавшись, Буратино взял притихшую Мальвину за руку. Скрипнула дверь, и обе куклы растворились в темноте…
Первой вышла из анабиоза лиса. Она тихонько опустила стакан на стол, растолкала кота и пошла обирать спящих, складывая часы и деньги в распахнутое декольте. На удивление бодрый Базилио суетился вокруг стола и сливал остатки в пузатую бутыль. После каждой слитой рюмки он потирал руки. Кот был потомственным алкоголиком и очень этим гордился. Потомственным алкоголиком была также лиса. Однако она больше гордилась своим маркитантским прошлым.
— Жалко мужика, — посетовала Алиса, снимая с Карабаса часы. — Бросила его эта ведьма. Как пить дать с деревянным убежала.
— Сам виноват! Нашел с кем судьбу делить! — отозвался кот. — От нее Пьеро еле живой ушел, а уж на что крепкий парень был! Хохотать мог трое суток подряд, а теперь со связанными рукавами лежит, и через полчаса колют его.
— О! — обомлела лисица. Читала она быстро, по диагонали.
— Чего? вскинулся кот.
— Ничего. В ухе стрельнуло, — Алиса бережно прикрыла брюхо Карабаса шинелью и глянула на подельника. — Надо бы догнать деревянного. У него штаны новые байковые, а у меня племяш без штанов порхает. Подарочек ему будет.
— А у дуры фарфоровой парик знатный! За такой парик и самой дуры не жалко! А я животное немолодое, красоту теряю. Мне бы тот паричок сгодился. Пошли!
Кот и лиса тихо удалились, оставив за собой очередное преступление и грязные в любую погоду следы. Светало…

Глава 5

…Рассвело. Буратино с Мальвиной подошли к самой развилке и тупо уставились на указатели. "В дамки" — было написано на одном. "К черту на рога" — было написано на другом. Буратино трижды прочитал вслух и задумался. "Не проглотить ли деньги?" — напряженно думал Буратино.
— И он еще думает! — взвизгнула вдруг Мальвина. — Он еще выбирает, столб телеграфный! Я тебе покажу в дамки! Я тебе покажу по бабам! При живой-то жене!..
Она схватила деревянненького за неошкуренную руку и потащила направо, по усеянной белыми костями заросшей дороге. "К черту на рога. 300 метров"- было написано на следующем встретившемся им знаке.
…А в это время Карло, держа за локоть Джузеппе, которого слегка парализовало на солнце, шел по компасу на восток.
— И ведь хотел еще девчонку выстругать! А сначала хотел себе бабу выстругать, да бревна по вкусу не нашел. Козел востроносый! — ругался шарманщик. Силы его с каждым шагом таяли, а злости прибавлялось. Он уже пару раз собирался треснуть сомнамбулически передвигающегося Джузеппе по чайнику, но оба раза его останавливало неиссякаемое чувство дружбы. Он брел, стараясь наступать на муравьев, и из последних сил махал в воздухе прокуренным кулаком. — Пять сольдо, блин! Пять, падла, сольдо, блин! Три дня работы и экономии! Родной сын! Полено сосновое! У родного отца!..
Прибивая плевками пыль, сатанеющий Карло железной рукой держал на боевом курсе своего друга. Неудачно высморкавшийся Джузеппе блестел на солнце и шел медленно, но верно. За поясом у него был топор. За поясом Карло были два топора и выдерга. Они шли восстанавливать поруганную справедливость.

Глава 6

А в это время в дурдоме был обед. Унылый Пьеро, уныло поздоровавшись с раздатчиком, сел за свой столик. Буйных кормили под присмотром и всегда с ложечки, но в этот раз дежурил Артемон, и Пьеро, в ожидании частичной свободы, уныло поздоровался и с ним. Артемон оскалил нечищенные от рождения зубы, развязал подопечному рукава и подал ложку. Пьеро уныло поздоровался с салатом и зачерпнул его ложкой.
— Как задница? Пухнет? — весело спросил Артемон и заржал смехом абсолютно здоровой лошади. Пудель служил в больнице уже восемь лет, и это были единственные слова, с которыми он обращался к больным. Санитаркам он говорил: "Стой! Кто стоит?" и при этом показывал на свою ширинку, а главврача встречал утром древнеримским приветствием. В больнице его любили. Пьеро слизал с ложки салат и принялся за первое. К запаху он был равнодушен, неизвестного происхождения мясо его не пугало, упавших в суп комаров он почитал за петрушку. Но волос… Волос!!!
— А-а-а!! — заорал отнюдь не Пьеро (он как-никак дал обет молчания), а добрый пес Артемон, которому в добрую харю плеснули сразу первым, вторым и третьим. Побелев от отвращения больше обычного, арлекин помчался к выходу. Растопыренные руки санитаров поймали воздух, выбитая напудренной головой дверь перестала быть дверью, а сверхзвуковой от ужаса арлекин уже летел по истоптанной лисьими и кошачьими следами дороге. Средняя скорость его была велика.

Глава 7

Карабас Барабас проснулся в добром здравии от одного из громких звуков, издаваемых во сне дорогими гостями.
— Кр-р-расавица моя! Кук-колка! — ласково зарокотал он, поглаживая здоровенной конечностью кожаный футляр из-под супруги. — Конечно же, курочек кормить пошла… С ранья самого курочек кормить пошла, половички вытрясать, рукоделица моя… Газончик пошла поливать, буренушек доить, косить пошла, сваи вбивать… Пупсинька моя нежная!
За семьдесят пять долгих лет Карабас был женат многажды. Сотни девушек, баб и кукол прошли через его потные объятья. Много маленьких бородатых детей бегало по свету с характерно выпученными глазами и зубастыми ртами. Но любовь посетила старого театрала впервые. Он нашел Мальвину на дне самого забытого сундука, долго светил ей в лицо фонариком и теребил баки. Когда же кукла очнулась от векового сна и чихнула, из необъятного зада Карабаса уже торчал целый пук амуровых стрел. Трясясь от нежности, Карабас вычистил куклу, починил ей речевой аппарат, соображалку и плясовой механизм. Стыдливо отвернувшись, переодел ее в новое платье. Конфузясь, предложил ей брачный контракт на семи листах с ежедневным супом и небольшим окладом. Мальвина долго молчала. А когда ее склеившиеся от длительного хранения уста разверзлись, она напищала старому пердуну столько любезностей, сколько тот в единицу времени отродясь не слыхал. Окученный умелой шлюшеской рукой, Карабас непоправимо разомлел и отдался неге. По утрам же, когда добрый хрыч засыпал весь в помаде и фарфоровых укусах, его растрепанная любовь шарилась по комодам и воровала заначки. Ко дню свадьбы она успела обокрасть суженого на сто сорок пять сольдо, две запонки, ручку, а также ухитрилась оформить на себя его подержанный "запорожец".
— …Бог ты мой! — прошептал Карабас Барабас, он же Карбас Баркас, он же Карабашка Барабашка, он же Пидарас Фантомас — Мальвина любила придумывать имена — и упал в обморок. Записка, лежавшая на столе и придавленная его, карабасовой, вставной челюстью, гласила: "Старая свиня нинавижу иди в ж0пу с приветом твоя Мольвина".
Хлопотливый Дуремар вызвал скорую, полицию, родственников и гробовщика. Очнувшийся от чесночной клизмы Карабас расшвырял врачей, полицейских, родных, загнал под диван гробовщика, вооружился самой беспощадной из своих плеток и пошел убивать свою жену. Глаза его были сухи и выпуклы. Сзади, волоча мотоциклетную цепь, скакал Дуремар.

Глава 8

…Карабас зашел слева. За ним, укутанный в зеленое и утыканный ветками, полз Дуремар. За ним ползла мотоциклетная цепь.
…Карло зашел справа. За ним хромал безголовый в рассуждениях и безрукий в работе Джузеппе. За ним хромала его дурная слава плохого бойца.
…Лиса Алиса и кот Базилио зашли со стороны солнца. У Алисы в руках был большой армейский сачок. У кота была мышеловка и набор тактических приемов в очкастой башке.
— Только тебя одного! — твердила Мальвина, целуя и целуя Буратино в надежде достать языком спрятанные за его щекой пять сольдо. До ста пятидесяти ей не хватало ровно пяти. — Только тебя! Век воли не видать! Только тебя!
Буратино молчал. Он лежал горизонтально и глядел перпендикулярно. Он глядел вверх. Вверху было небо. Буратино лежал на земле и глядел в небо. В небе проплывали облака, похожие на знакомых кукол, на столы, на птиц, на булки, на рубанок, которым выстругал его старый Карло. Он помнил наждачку и визг сверла, свой первый взгляд в зеркало и удивление Шушеры. Он помнил все. И он впервые подумал о том, что ему есть о чем думать. Он выплюнул на траву деньги и засмеялся. И ему понравилось смеяться. И он опять засмеялся, глядя, как Мальвина ползает по траве. Действие морилки, которой пропитал его папаша, прошло. Буратино понял, что он — дерево, и что он — не самое худшее из деревьев, и что это — совсем не плохо.
— Это здорово! — сказал Буратино, повернулся на живот и стал разглядывать хмурого лесного клопа, который жрал травинку у него перед носом. Клопу было три недели, Буратино — три года. А по вечному небу плыло и плыло облако, которому суждено было прежить их обоих, которое стало свидетелем и пролилось потом слезами, и исчезло к вечеру в темной дали, там, где не знают о здешних бедах, где не таскают плеток и не рубят деревьев…

…Пьеро вернулся через месяц небритый и тощий под руку с фарфоровой бабой, у которой не было лица. Она была нема и глуха, ничего не просила и могла только сидеть и плясать. Пьеро часами баюкал ее на коленях, целовал потрескавшиеся ладошки и что-то шептал туда, где некогда торчало ухо. Он был счастлив. Иногда вечером к паре подсаживался Артемон, совал Пьеро кулек с финиками, тот предлагал подруге, и все трое молча жевали. И плевали косточки на пол. В щель которого провалился давно забытый всеми тяжелый желтенький ключик. Пьеро подобрал его на поле боя и носил как память до тех пор, пока не прохудился его единственный карман. А как только карман был зашит, Пьеро кинулся целовать руки своей умелице, и больше уже не вспоминал о том, что было до того, как они встретились снова.

(c) Евгений Шестаков


зы: есть еще про Герасима с Мумой, но это такая жесть, что даже я стесняюсь выкладывать…

Выкладывайте-выкладывайте про Герасима с Мумой, не стесняйтесь, очень уж хочется посмотреть на это)

Про человега и собагу..

Летним вечером, отмахиваясь свободной рукой от назойливых комаров, Герасим, лёжа в душистом стогу, лениво др*чил..На верёвочке перед его лицом болталась фотография неизвестной обнаженной красотки из «Крестьянки».. Лёгкие порывы ветра качали изображение из стороны в сторону, отчего Герасиму приходилось останавливаться…Закрепить каким нибудь способом картинку ему не удавалось, и, видимо от непредвиденных перерывов процесс саморелакса шёл не спешно и без эмоций…

Герасим был в усадьбе человеком известным, его недавно привезли из города, и поэтому он считался городским парнем.. Единственным минусом в общении с ним было то, что он не мог говорить.. Поговаривали, что он будто бы какой то известный разведчик, который, находясь в плену, собственноручно отрезал себе язык остро заточенной столовой ложкой, дабы не выболтать какие то важные военные секреты.. По другой версии якобы он стал жертвой наркоманских разборок, был барыгой долгое время, торговал неплохой травой и его подставили, а чтобы он не проболтался, его язык стал пищей собак…Третья версия совсем уж неприличная, что то там касаемо ревнивого капитана гусар, поймавшего Герасима в собственной спальне со своей женой и , словно джедай, умело рубанувший саблей…

Как бы то ни было, правду знал только Герасим, но его нечленораздельные звуки, проясняющие ситуацию, понять никто не мог, только коровы в хлеву частенько ему вторили глухим заунылым мычанием, вызывая приступы ревности у местного быка.
Высокий рост, городская манера пить водку не закусывая и повышенная потребность в *бле делали его желанным гостем у многих местных красавиц, которых не пугало даже отсутствие языка.. В связи с этим он вёл достаточно беспорядочную половую жизнь, но в обязательную программу входило качественное просовывание помещице Елизавете Степановне два раза в неделю… Сегодня был именно такой день и др*чь в стогу сены был не чем иным как прогреванием органа..

-Герасим, Герасим, ты где? Тебя хозяйка с себе кличет!!- раздался рядом со стогом голос мальчонки Васи, личного курьера помещицы.
-ЫЫЫЫЫ(оть*бись, пацан, занят)- ответил Герасим , продолжая лениво массажировать член..
-Герасим, сц*ко, вставай.. Я не шучу.. Кунгфу, Джиу-джицу и прочая ускоглазая по*бень- это я впитал с молоком матери.. А она знала толк в этом..Однажды она отс0сала у настоящего японского самурая!!!! Берегись!!!!,- пацан стал судорожно дёргать рукаме…
-ЫЫЫЫЫ( киййаааа!!!),- резкий удал в ухо настырному мальцу, выписанный с ноги Герасимом, отправил пацанёнка в пятиметровый бреющий полет…
-ЫЫЫЫЫ(Петеушникбл*),-торжествующе произнёс немой, поднялся из стога и не спеша патопал выполнять свой долг….

А в это время в усадьбе, на втором этаже в хозяйской спальне барыня Елизавета Степановна возлежала полуобнаженной на широкой ,с пуховыми перинами кровати.. Её дородное тело, сплошь усыпанное веснушками, лоснилось от пота.. Было жарковато…В правой руке она держала экзотический фрукт фейхуа и лениво откусывала его..
-Барыня, может хватит вам всякую х*йню жрать? Может я вам яблочек из сада принесу, наливных, без нитратов, их давно токсикоманы порастащили.. Барыня, можно, а?,- спросила Прасковья, старшая экономка барыни, вытирая пыль с бронзовой фигуры Апполона.. Тряпка её с каким то чистящим средством быстро елозили у статуи между ног …От этих движений Апполон, казалось сейчас рухнет, как подкошенный, его металлические глаза закатились, до того чётко и умело работали руки экономки…

-Мон шерри, ну как можно.. Почему Вы не хотите попробовать этот чудесный фрукт, эту прелесть, этот райский плод?,- барыня протянула Прасковье огрызок…
-Ага, вот помню, была девкой молодой, так мне покойный Фрол предложил попробовать свой х*й, слегка так, на язык.. Ага,бл*, п*дарас чортав.. Как засадил со всей силы в рот, чуть гланды не лишилась…
-Фи, Прасковья, ну как Вы можете так выражаться????? Вы ведь не в казарме!!!,- Елизавета Степановна изобразила на своем личике отвращение…
-Ах, казарма…Помню, попала я туда на денёк…До сих пор промежность от воспоминаний ноет.. Бл*, хочу туда опять..,- экономка мечтательно закатила глаза…
-Так, хватит пустословить.. Лучше скажите ка мне, что у Герасима с его новой собакой Мумой? Это правда, что они живут как муж с женой?,- помещица потупила взгляд. Было видно, что вопрос её крайне волнует…
-Ну, вапервых Муму её зовут…Не потому что мычит, а потому что Герасим так чего-то её назвал, гы-гы,- Прасковья уселась на подоконник.
-Вавтарых, я знаю, что вроде как корейцы собачёнку ему до осени оставили.. Может это не любовь, а чистая гастрономия?
-Ах, право и не знаю.. Ну где же он? Полчаса назад пацанёнка за ним послала … Кстате, почему Герасим всегда такой молчаливый? Знаю-знаю, что Вы мне сейчас расскажете. .Мол немой, и все дела.. Но почему он со мной не разговаривает?,- Елизавета Степановна крутила руками свои светлые, ниразу некрашеные волосы..
Прасковья, дабы увести разговор в другое русло, громко отрыгнула.. По комнате разнеся запах холодца с хреном…
-А вот этого я не потерплю!! Попрошу Вас сейчас же извинится передо мной и уйти на кухню.. Заодно сварите Герасиму шырки и чего нибуть поесть.. Вы же знаете, какой он ненасытный ПОСЛЕ ЭТОГО!!!
-Ладна вам кипятится по мелочамбл*.. Пайду, раз так нужно ,-с этими словами экономка, скрипя натруженными суставами, отправилась выполнять поручение…

Герасим же, зачотно пр*сравщись в кукурузе, подходил к дому. На крыльце сидела пожилая цыганка Розелла и лузгала семечки…
-Превед, кросавчег!!!!,- произнесла она и похотливо улыбнулась золотым ртом..
ЫЫЫЫЫ(Хорош баянить, за*бала ты меня своими «преведами»),-произнёс Герасим и попытался проскочить мимо..
- Х*йтам, йунаша, а пацелуйчиг в промежность???,- Розелла задрала юбку и тут же в радиусе трёх метров повяла трава…У Герасима заслезились глаза…
-ЫЫЫЫЫЫ(Так нипайдёт!!! Щас дам х*ем в лоб!!!),- немой угрожающе схватился за шыринку…
-Чпокни меня и я за бесплатно пагадаю….Герасим, ну будь же человеком!!! Восьмую неделю сидю тут на крыльце, как дура, хоть бы кто вы*б..Бл*…
-ЫЫЫЫЫ( Памылась бы),- Герасим, зажав нос, протиснулся таки в дом мимо зазевавшейся женщины..
-П*дараз молчаливый,- разочарованно буркнула Розелла и вернулась к семечкам..

Упругим спортивным шагом Герасим взбежал на второй этаж, где его уже нетерпеливо ждали. . Барыня, напустив на себя безразличный вид, сидела у окна и нервно жевала занавеску. Герасим, молча кивнув, сразу же направился в угол комнаты, где были сложены все необходимые для й*бли дивайсы.. Выбрав кусок сала по крупней, он стал тщательно натирать свой уже разогретый и налитый кровью половой х*й… Закончив с салом, он взял чеснок и также натёрся им.. Елизавета Степановна любила этот вкус…Правда, была вероятность, что она нечайно прикусит, а то и откусит столь аппетитно пахнущий член, но Герасима это даже заводило… Он с детцтва был экстремалом.. Бывало, привяжет верёвку к самому высокому шпилю на колокольне, а другой конец к своей ноге и сигает вниз раз за разом. Особый шик- это когда верёвка длиннее, чем нужно..

Закончив с приготовлениями, Герасим подошел к кровати, и усевшись в угол , жестом поманил хозяйку.. Елизавета Степановна хлопнула в ладоши и через секунду в комнату вошли конюх Порфирий и молодая девка Глафира..
-Сцена номер 36 из кинофильма «Глубокое проникновение».. Пажалуйсто, с выражением…,-помещица любила посмотреть видео перед сношением….
Порфирий со скучным выражением лица достал свой сморщенный от времени отросток…Глафира, став перед ним на колени, принялась, как говорицца «Поднимать хозяйство»..Пять минут прошли безрезультатно…

-На, выпей,-протянула Елизавета Степановна стакан, полный водки..
-Дык, с того бы и начинали бы, барыня, -произнёс Порфирий и жадно поглотил спиртное.. Однажды он пил с заезжим йогом , который и научил его восточным хитростям… Орган конюха, словно бы в него залилась эта водка , сразу окреп и задеревенел.. Глафира была повалена на пол и жостка оприходована в заднецу..
-Вау, аах, вот это страсть,- шептала барыня и рывком бросилась к Герасиму… С трудом помести в рот герасимовский писюн, она стала, постанывая, обсасывать сало.. Насытившись, она перевернулась на спину , сказала «Поехали…» и кажется, махнула рукой..
Герасим, с юношеской резвостью вскочив на Елизавету Степановна, стал ритмично фрикцыонировать , что то мыча себе под нос…Постепенно комнату заполнило сопение, чваканье, бульканье и постанывание…Порфирий с Глафирой выступали в роли подпевки и скоро звуки слились в один сплошной шум….

Через час, полностью обессиленные , они лежали на полу… Вдруг Елизавета Степановна порывисто вскочила. Было видно, что она вспомнила весьма важную вещь для себя..С гордым видом пройдя к стенному шкафу, она, не оборачиваясь, заговорила..
-Герасим, миа карра, ответь мне пожалуйста, что у тебя с этой мерзкой собачёнкой…
До меня дошли слухи, что вы вместе эээ, ну, тоесть..ну , вопщем, ну ты понял….Целовались одним словом..,- барыне с трудом дались эти последние слова …
-ЫЫЫЫЫ( Х*йасе собачёнка.. Кавказкая авчарка аккурат мне по й*йца ростом.. Елизавета Степановна , это всё враки, не й*б я её..),-Герасим поднялся и с бегающими глазами , пятясь, засеменил к выходу..
- Пагадика, а что ты скажешь на это?,- конюх Порфирий достал из-за пазухи толстую пачку фотографий и с силой швырнул в центр комнаты.. На них был изображон голый немой, с упоением трахающий Муму. Было видно, что оба прекрасно знают Камасутру. Количество позиций, используемые при это, поражало воображение.. Барыню свалила с ног фотография Герасима и собачки, с упоением занимающиеся любовью в 69 позиции.. Боком..

-Мерзавец!!! Я тебя ведь так люблю….Сегодня же избавься от этого чудовища , иначе я отдам тебя солдатам..,- Елизавета Степановна, тяжело дыша , смотрела в пол..
Торжествующий конюх тихонько похохатывал.. Его у страивали оба варианта.. Если пропадёт Герасим, он займёт его место, пропадёт собака…….. Просто он мстил ей за отказ в сексе, который получил нежданно негаданно на прошлой неделе, зажав животное в хлеву. .Муму тогда ловко увернулась от грязных рук Порфирия и, показав язык, убежала..

Немой с угрозой направился в сторону конюха, который визгливо стал звать маму…
Подбежали личные секьюрити барыни, два однойайцевых олигофрена-близнеца , двухметровые Вася и Петя.. Герасим понял, что сопротивление бессмысленно.. Хмуро оглядев присутствующих, он пошел готовится к страшному событию…

Вечером у реки собралась почти всё село…Темнеть ещё не начало, но некоторые нетерпеливые уже зажгли факелы.. Кто то с дуру одел балахон ку-клукс-клана, но получив замечание о неуместности, снял.. Юркие торговцы попкорна носились между рядами.. Бабки с жаренными семечками смотрели на них с ненавистью.. В этом сезон у них наметился сильный спад, из-за нового продукта на рынке..
Герасим с Муму сели в лодку.. Большой чёрный булыжник с верёвкой лежал на корме.. Взявшись за вёсла , немой сильными гребками стал направлять лодку на центр реки. .Народ на берегу возбуждённо загудел.. Слышались крики зазывал и делающих ставки..
-Герасим, а может нуивон*х? Может рванём в Сочи? К морю? Давно не была там,- произнесла Муму и с надеждой посмотрела Герасиму в глаза..
-А ты чо, говоришь?,- произнес он и его язык, умело замаскированный под обрубок, выпрямился…
-Бл*, так ты тоже говорящий? Х*ясебе!!!!!,- Муму ловко расстегнула молнию где то там внутри и сбросив собачью шкуру, предстала перед Герасимом во всей своей обнажённой женской красоте..
-Старший уполномоченный царской охранки по вопросам крепостного права капитан Апупиев Герасим Леопольдович. Направлен в усадьбу для проверки анонимной кляузы , что мол притесняют крепостных и вся х*йня..,- Герасим протянул служебное удостоверение..
-Сотрудник царской охранки по вопросам крепостного права лейтенант Мумуева Маргарита Петровна. Направлена тоже по анонимной жалобе разобраться в поместье.. Получается, наши начальниги – ибл*ны двух агентов на одно задание направили???
Бл* п*сдес…
-Идиотыбл*…Маргарита, на весло и пагребли ..Зато мы друг друга встретили,- сказал Герасим и ласково чмокнул Маргариту в щёчке…

Темнело.. Стоящие на берегу, пуская слёзы, смотрели на удаляющиеся фигуры в лодке.. Сюжет, развернувшийся перед ними, был покруче мексиканского сериала…Особо горячие поклялись навсегда завязать с мыльными операми..
Постепенно лодка скрылась в темноте, увозя Герасима и Маргариту на теплый курорт..

© Грамгрылов


зы: я предупреждал, что хардкоррррр…

Окончание истории повеселило.. Джеймс Бонд залипает)

Мда, Герасим жжот, особенно улыбнуло про самураев)))

Кросавчег

Медведь, переминаясь с лапы на лапу, тревожно всматривался в кедровый бор у подножия сопки. Время от времени он дышал на стекло стереотрубы, подзывал зайца и вытирал ии объектив. Стереотрубу Мише подарили геологи, как и карабин, теодолит и кучу другого бесполезного в хозяйстве барахла. Той весной Топтыгин поднялся поздно, и, продирая глаза обходил свои владения, когда внезапно наткнулся на лагерь.

При виде медведя люди в лагере обрадовались, начали кричать, бегать, но когда тот подошел поближе, засмущались и быстро уплыли на лодке. Миша и сам был зверь застенчивый, поэтому просто перетаскал подарки в берлогу и долго разбирался, что тут к чему. Большинство приборов так и остались непонятными игрушками, но трубу Топтыгин полюбил и, прихватив с собой зайца, часто бродил по сопкам, любуясь видами.

Наконец между между стволами замелькало серое, и Хозяин Тайги облегченно вздохнул: до последнего момента он не был уверен, что Волка отпустят с заставы живым.

- Он что, всю дорогу бежал, что ли? - мяукнула Рысь.

Гигантская кошка обладала удивительно острым зрением и без всякой трубы видела ходящие ходуном бока соседушки. Багровый язык, свешенный чуть не до земли, говорил о том, что Волк действительно преодолел все двадцать километров без остановки. Наконец, Серый забрался на сопку и свалился прямо у ног Медведя.

- Все, больше не могу, - прохрипел он, - Дайте отдышаться.

И немедленно заснул. Медведь подождал пять минут, затем взял Волка за шиворот и слегка встряхнул.

- Сейчас-сейчас, еще минуточку, - пробормотал Волк, не открывая глаз.
- Серый, хватит придуриваться, - рявкнул Медведь.
- Все-все, уже проснулся, - Волк открыл глаза и протер их лапами.
- Так что тебе сказали? - спросил Топтыгин.
- Э-э-э, а можно меня на землю поставить? - робко поинтересовался Серый.
- А. Извини.

Волк встряхнулся и обвел собравшихся нехорошим взглядом:

- В общем, информация подтвердилась, - сказал он, - Целая бригада браконьеров, работает по заказу китайцев.
- И что им нужно? - нервно спросил Медведь.
- Ну… - помялся Волк, - Лапы медведя, уши рыси и тигриные…

Он приподнялся на задние лапы и что-то прошептал в ухо Тигру. Полосатый, обычно оранжевый, вдруг пожелтел со шкуры и очень плотно припал к земле.

- Яйца, значит, - вздохнул Медведь, - А что пограничники? Не помогут в этот раз?
- У них и так забот полон рот, - мрачно ответил Волк, - Косоглазые через Амур лезут - спасу нет, еле успевают отлавливать.
- Я бы попросил! - возмутился Заяц.
- Извини. Берта вот согласилась с нами поработать, у нее отпуск.
- Это твоя знакомая? - уточнил Медведь.
- Ну, почти, - Волк посмотрел в небо, - У нас через полтора месяца щенки будут. В порядке эксперимента разрешили.
- Понятно, - Топтигин осмотрел собравшихся, - Ну, стало быть, обороняться будем сами.
- Милиция велела передать, - добавил Серый, - Что искать их, если что не будут.
- Поня-я-ятненько, - мяукнула Рысь.
- Ладно, Заяц, можешь быть свободен, тебя это не касается, - приказал Хозяин Тайги.
- Фигу! Это мой лес! - храбро ответил Косой, - Сегодня вас, завтра им мои глаза потребуются или еще что-нибудь.
- Молодец, - Медведь осторожно потрепал Зайца по ушам, - Значит, план у нас будет такой…

*****

Волк и Берта неспешно трусили по тайге, уткнувшись носами в свежий след. браконьеров было семеро, и эти идиоты не нашли ничего лучше, чем, разделиться. Медведь взял на себя троих, за двоих отвечал тигр, Рыси и Волку с Бертой досталось по одному. Теперь нужно было только настигнуть своего мерзавца и наброситься на него сзади. Они гнали браконьера уже полтора часа, подбадривая его бодрым воем.

- Городской, - удовлетворенно заметил Волк, - Местный бы костер развел и за ним отсиделся.
- Не забывай, - нервно заметила овчарка, - У него карабин. Один раз бахнет - будешь потом свинец переваривать.

За время службы на границе Берта была ранена дважды и в таких вопросах считалась экспертом.

- Да брось, - хвастливо ответил Серый, - Он уже от страха не видит, куда бежит, еще немного…
- Стой, - овчарка замерла, и Волк, не успевший остановиться, проехал вперед на заднице несколько шагов.
- Что такое? - удивленно обернулся Волк
- Запах сильный, кажется он…

Над кустами медленно поднималось дуло винтовки.

- Берегись!

Берта рванулась вперед, но Серый сшиб ее плечом и кинулся в кусты сам. Раздался выстрел, короткий вой. Не помня себя от горя и ярости, овчарка бросилась в атаку, целясь туда, куда положено целиться служебной собаке…

*****

Заяц нашел Тигра посреди широкой старой гари. Могучий кот внимательно рассматривал широкую полосу распаханной и развороченной земле. Время от времени он опускал нос вниз, пытаясь принюхаться, но, вдохнув пыль и старую золу, чихал и опять усаживался на задницу. Заяц осторожно приблизился к Полосатому. Вообще-то, тигры не удостаивали косых своим вниманием, предпочитая зверей покрупнее, но кто его знает. Ополчение ополчением, а вдруг ему жрать захочется?

- Гумус, - задумчиво произнес Тигр, цепляя лапой землю.
- Что? - вежливо спросил заяц.
- Почва, плодородный слой, - все так же величественно ответил могучий зверь, - Все мы возвращаемся в гумус, давая жизнь травам, от трав кормятся благородные олени и прочие копытные, а они питают нас, мы же, когда придет срок, вернемся сюда, в гумус.

Заяц тактично помолчал. Тигров нередко пробивало на философию, Волк как-то рассказывал, что его зимой поймала одна Тигрица, и вместо того, чтобы разорвать, три часа читала выдержки из "Лунь Юй" и "Парадоксов".

- Понятно, - наконец нарушил молчание Косой, - А где браконьер?
- Ну… - пожал плечами Тигр, - где-то тут должен быть. Я на него стадо кабанов выгнал…

Полосатый встал и прошелся вдоль перепаханной полосы.

- В общем, похоже, он вернулся в гумус. Ладно, пойду второго искать.
- А что его искать? - Заяц, ждавший этого момента, надулся от гордости, - Пойдем, он тут, недалеко валяется.
- В каком смысле? - переспросил Тигр.
- Завалил я твоего второго, - чуть лопаясь от сознания собственного величия ответил Заяц.
- Хм-м-м, интересно, - пробормотал Тигр, - Ну, показывай.

Браконьер лежал в кустах без движения с закаченными глазами.

- Нда, действительно, - протянул Тигр, - Ладно, рассказывай, как ты его?
- На самом деле очень просто, - заторопился Заяц, - он идет такой, идет, а я прямо перед ним из травы как подпрыгну! Он брык - и лежит.
- Забавно, - позволил себе улыбнуться Тигр, - Причем, судя по запаху, еще и обделался. Ладно, оттащи куда-нибудь ружье, а я постараюсь преодолеть природную брезгливость и отнесу засранца на сборный пункт.

Заяц с трудом сдвинул винтовку с места и подумал, что, похоже, придется звать на помощь родственников. Полосатый, уже закинувший бесчувственного браконера себе на спину, внезапно обернулся.

- Заяц?
- Да? - Косой, пыхтя, пытался тянуть ружье за ремень.
- Ты молодец. Спасибо!


*****


- Ну ладно, ну перестань, - успокаивала Берта Волка.
- Что значит перестань? - визжал Серый, - Как это перестань? Думаешь я не видел, куда ты его кусала?
- Я очень испугалась, что он тебя застрелил, и сделала то, что нас учат делать, - объяснила овчарка.
- Вот так вот и положено? - кипятился Волк, - Думаешь мне приятно, что моя женщина хватала пастью за…
- Ну хватит! - гавкнула Берта, - Все овчарки хватают именно за это! Нас так готовят!

Волк несколько притормозил и недовечиво покосился на подругу.

- Все? И кобели тоже?
- И кобели, - твердо ответила овчарка.

Некоторое время оба бежали молча.

- Тяжелая у вас работа, - вздохнул Волк.

Дикий, протяжый вопль разорвал тишину ночного леса. Вопль столь жуткий, что Берта прижала уши к затылку, припала на живот и тихо заскулила.

- Эт-то что было? - заикаясь спросила отважная овчарка.
- Это? - шерсть на загривке у Волка встала дыбом, - Я тебе скажу что это было. Это рыси трахаются, вот что это было. Ну, скотина с кисточками, мы тут жизнью рискуем, а она… Можно подумать, это наши уши им нужны! Так, пойдем разбираться.

Припадая на раненую ногу, Волк похромал туда, где в ночи раздавались душераздирающие вопли. Взобравишись на сопку, Серый заорал:

- Рыся, ты где? Вылезай, скотина, опять валерьянки обожралась? А кто за тебя браконьеров ловить будет?
- Ну чего ты орешь, - ответило из кустов мягким, рокочущим баритоном.

В темноте зажглись две пары зеленых глаз, и Волк попятился. Ирис, супруг Рыси, считался мужчиной серьезным, ходили слухи, что с ним даже Топтыгин иногда здоровается первым. Однако праведный гнев, помноженный на боль в поврежденной лапе, взяли верх, и Серый грозно уткнулся носом в широкую хитрую рожу с бакенбарадми.

- В то врремя как весь лес в едином поррыве боррется с угррозой, - порыкивая начал Волк, - кое кто…
- Да ладно тебе, Волчик, - Рыся, потягиваясь, вышла из кустов и встала рядом с мужем.
- Привет, Берта. Мы своего браконьера обезвредили.
- Да? Ну и где он? - кипятился Волк.
- А вон, на дереве.

Ирис подошел к здоровенном кедру с абсолютно гладким стволом, и, встав на задние лапы, с душераздирающим скрежетом поточил о кору огромные когти.

- Муарррроуумуамуа, - произнес Рысь, тщательно выговаривая каждую букву.

Откуда-то из кроны донесся задушенный всхлип.

- Мы, собственно, его выследили, - объясняла Рыся Берте, - А когда он сел под деревом, занялись любовью. Он даже сапоги скинул, не говоря уж о винтовке.
- Пусть посидит пока, - лениво заметил Ирис, - Утром сам свалится. А ружье я пойду в болоте утоплю.


*****


Медведь сменил позицию и осторожно выглянул из-за камня. Пули цвикнули в полуметре от рыла и он откатился назад.

- Ну, скоро вы там? - прорычал Топтыгин.
- Сейчас все будет, Миша, - торопливо ответи енот, загоняя маленькими лапками последний патрон в обойму.

Огромные когти не давали Хозяину тайги перезаряжать карабин самому, пришлось привлечь старого знакомого. Енот пару зим пользовался топтигинской берлогой и теперь пришло время вернуть должок.

- На, держи.

Медведь подхватил карабин и, просунув коготь в спусковую скобу, выпалил в сторону кустов. В ответ прогремело несколько выстрелов, правое ухо обожгло болью.

- Миша, - осторожно сказал енот, - А у тебя в ухе дырка.
- Ничего, - сквозь клыки ответил Топтыгин, выпуская еще несколько пуль в сторону противника.
- Патронов у тебя еще на одну обойму, - добавил енот.

Медведь потер кровоточащее ухо лапой и осторожно высунулся из-за камня. Пуля ударила рядом, и осколки гранита больно посекли нос. Пора было менять позицию. Перестрелка продолжалась уже час, за это время медведь успел расстрелять большую часть оставшихся от геолгов патронов, но хуже всего было то, что вражеские пули разбили любимую стереотрубу. Вообще говоря, теперь все зависело от того, сработает ли вторая часть его гениального плана. Патроны кончались, горизонт уже засветлел, еще немного - и взойдет солнце. Топтыгин вздохнул, переполз за куст и открыл огонь. Он стрелял за свои лапы, за лапы всех медведей и медведиц, за уши рысей, за яйца тигров, за свой лес и свой Амур. Чувство собственного героизма и отважной обреченности переполнило косолапого и он громко заревел, бросая вызов браконьерам. Снова загрохотали выстрелы, вокруг падали срубленные пулями ветви.

- Врешь, не возмешь, - прохрипел Топтыгин.

- Туруру! Ла-ла-ла! Какой чудесный день! Какой чудесны пень! Кто лось - тот не олень!

Басовитый, трубящий рев раздался над лесом, сопровождаемый сучьев, ударами по чему-то мягкому и сдавленными воплями. Медведь обессиленно привалился к камню - помощь подошла вовремя.

- Это что? - осторожно спросил енот, прислушиваясь к звукам снизу, где, судя по всему, кого-то топтали ногами.
- Это лоси, - расслабленно ответил косолапый, - Я этих уродов отвлекал, а они бесшумно с тыла зашли.

Кому-то прописали крепкую саечку и тот же бас продолжил на мотив румынско группы, которую постоянно крутили на заставе:

- Хо-хо-хо! Как по лесу пробежал олень, озорной олень, зажигательный олень! Зацепился на бегу за пень!
- А… - енот собрался с духом и продолжил, - А чего это они?
- Понимаешь, - медведь прикладывал к простреленному уху подорожник, - У них сейчас гон. Поэтому они гонят. Постоянно. Не обращай внимания.

Из кустов вылетел огромный лось, недавно сбросивший рога.

- Ха-ха-ха! Мой добрый друг медведь! Ого-го-го! и маленький зверек с полосатой мордой!
- Енот, извините, - застенчиво представился Енот.
- Енот, уху-ху, какой великолепное, величественное, сексуально привлекательное имя! Не обращайте внимание, я гоню.
- Сексуально привлекательное? - робко спросил зверек у Косолапого.
- Не обращай внимания, он гонит, - заверил Медведь, - Нормальное имя, мужское такое, крепкое. Лось, спасибо, уж выручил так выручил.
- Да-да-да! Мы мужественные звери, мы должны помогать друг другу! Тем более, что им нужны были наши хвосты. У-дю-дю-дю, у-дю-дю-дю-дю, баю-баюшки баю, не ложися на краю. Там трое то ли пленных, то ли, мва-ха-ха, безвозвратных потерь. Ладно, мы поскакали, гон все-таки.

Лось большими скачками скрылся в лесу.

- Ну, брат Енот, пошли брать в плен, если осталось кого, - подытожил Медведь.


******

- Итак, подведем результаты, - начал Медведь.

Амур сиял на солнце, ветер гудел в кедрах, на сопке было тепло и ветренно. Среди трофеев нашлась зрительная труба и Косолапый был наверху блаженства. Партизанский отряд собрался на вершине каменной горки на том самом месте, где позавчера они получили страшное известие о браконьерах.

- Берта и Волк - один, покалечен.
- Жить будет, - заверил Волк.
- Любить - вряд ли, - оскалившись во всю пасть, добавила Берта.
- Тигр - один, тело не найдено, - продолжал Медведь.
- Эти кабаны… - досадливо поморщился Полосатый, - Впрочем, он вернулся к земле, чего еще может желать Совершенномудрый… Кому-нибудь другому.
- Заяц - один, целехонький. Молодец, Косой, не ожидал.
- Служу…
Донельзя гордый собой Заяц несколько секунд подыскивал, кому же он служит, затем рявкнул то, что не раз слышал от пограничных собак.
- Служу России!

Все на минуту замерли по сидке "смирно".

- Рыся и Ирис - один. Мертвый.
- Мы ни при чем, - оторвался от умывания Русь, - он сам свалился с дерева и шею свернул.
- Ага, после того, как ты забрался туда и поточил когти об его ветку. Ладно, проехали, искать их не будут. Ну и троих мы с лосями. Двух они затоптали совсем, а один вроде ничего. Вот его и допросим. Тигр, давай его сюда.

Еще позавчера Полосатый за такой тон вцепился бы Медведю в толстую морду, но теперь лишь хлестнул себя по бокам хвостом и притащи за шиворот зажмурившегося и тихо подвывающего мужика.

- Где-то у меня был разговорник, - кряхтя поднялся медведь, - Серый, куси его там, чтобы глаза открыл, только не до смерти…


*****


Василий Дормидонтович Плюев, браконьер со стажем, сквозь ватные штаны почувствовал мощные челюсти на своей заднице и, взвизгнув, открыл глаза. Прямо на него в упор смотрела огромная медвежья харя. Харя открыла пасть, обдав Плюева зловонием и продемонстрировав ужасные желыте клыки, и хрипло произнесла:

- Превед, кросавчег.

© И. Кошкин

Миниатюрки…

Жизнь!

- Вот скажите, батенька, а как у вас с наличностью, так сказать каковы ваши доходы?
- Как сказать, все зависит от возможности, больше шевелишься, больше зарабатываешь. Необходимо обойти некоторое количество известных точек. Если так можно выразиться: хочешь жить – умей вертеться.
- Ха-ха, батенька, очень уместная шутка.
- Но вы ведь понимаете, что нам, людям высшей духовной организации, деньги не принесут счастья. Потому мы и не стремимся к пустому накопительству. Философичность жизни слишком занимательна, чтобы тратить время на поиск злата, дабы над ним потом чахнуть. Стих рождается в сознании, мы смотрим на рассветы и закаты. Решаем для себя глобальные вопросы устройства и смысла мироздания.
- Действительно! Вы абсолютно правы! Но я ведь вопрос задал совсем не поэтому, вы ведь понимаете? У нас с вами не хватает совсем немного…
- Вот ведь незадача какая… а я сегодня пуст совершенно. Придется как всегда…
Грязноватый мужичонка, с синим одутловатым лицом кряхтя встал, и обратился к прохожему:
- Слышь, брат? У тебя двух рублей не найдется?

Культура, бл..

- Простите, пожалуйста, не будете ли вы так любезны…
- Да-да, конечно, проходите. Вася сынок, убери ноги с прохода, пожалуйста, видишь, мужчина идет к своему месту.
- Начало уже скоро? Вы не подскажете?
- Разумеется, буквально с минуты на минуту.
- Вы знаете, мы так давно ждали этого зрелища, говорят, все будет просто грандиозно!
- Накал страстей действительно обещает быть нешуточным. Практически Ромео и Джульетта. Капулетти и Монтекки.
- Корсиканские страсти Вендетты.
- Вы правы. Ха-ха. Приятно поговорить с образованным, культурным человеком. Меня зовут Коля-Колун, а вас?
- А я Дима-Кирпич, будем знакомы?
- Будем… Однако уже начинается, ну что? Приступим?
Встают все вместе, разворачивают флаги, достают дудки, поджигают хлопушки и орут:
- Зееееенит, чемпион!!! Зееенит, чемпион!!! Спартак – говно! Спартачи лохи и пидарасы!

- Скажите, Кирпич, как вам думается, славная драка получится после матча?
- Думаю да! Что там Капулетти и Монтекки? Зеееенит, чемпион!!!!

Дитя сети

- Ты таблицу умножения знаешь?
- Неа! – угрюмое, агрессивное сопение.
- Причастные, деепричастные обороты?
- Гы, афигеть, дайте две! – существо радостно забилось в конвульсиях, которые, скорее всего, обозначали смех. Еще одно дитя инета! Тяжелый случай.
- Очнись, чудовище! На второй год оставлю! – рявкнул я.
Чудовище глухо пробормотало:
- Аццкий сотона…
Я открыл классный журнал и прочитал: «кадет Иван Сергеевич Лолов. Отец Сергей Вадимович Лолов: программист». Совершенно запущенный случай. Не лечится практически. На дворе была уже ночь, жена заждалась, дети без спросу включили компьютер. Эххх! Тяжела доля психолога!
- Смартфон на стол! Живо! – резкий окрик ударил как хлыст. Существо вздрогнуло и положило передо мной девайс. Занятная штука, пусть и уже не писк моды.
- Отец за сеть сколько платит? – молчание в ответ, блестят хитро глазки. – Понятно! Сам карточки ломаешь? Про управление «Р» слыхал?
Допрашиваемый презрительно хмыкнул. Я вздохнул:
- Гаджет изымается. За тобой устанавливается слежка. Ты меня знаешь, я не управление «Р», любая сетевая активность будет караться баном! – кадет Лолов сдавленно пискнул и просяще посмотрел на меня. Он знал!
- И никаких поблажек! – отчаяние, граничащее с желанием суицида на лице. Я подумал несколько секунд и сжалился, – Шесть на восемь!
- Сорок восемь! – существо практически приняло строевую стойку. Сидя.
- Жи, Ши? – коварно спросил я.
- Пиши с буквой «и»? – кадет колебался. Я внимательно и долго посмотрел в его глаза.
- Верно. Свободен.
- Спасибо, товарищ капитан! – шепнул будущий офицер. Смартфон фантастическим образом исчез из моего поля зрения. Кадет крадучись поднялся, – Разрешите идти?
Уже на выходе я услышал «Аффтар жжот!». Нет, он неисправим…


Спасите!!!!

Девушка лихо вывернула из-за угла, пробуксовав на наледи и, пыхтя и поддерживая свою многокилограммовую сумочку, ломанулась дальше. Одновременно она завизжала:
- Молодой человек! Молодой человек!!!! – идущий впереди парень обернулся на крик. – Спасите меня! Там этот! Ну этот!!!
Девушка сделала страшные глаза. Видимо из солидарности, парень сделал точно такие же страшные глаза и с усмешкой спросил:
- Маньяк?
Девушка резко, словно об стену, остановилась, не добежав буквально пары шагов:
- А ты откуда знаешь? – угрожающе спросила она. – Тоже из этих?
- Да нет, вы что? Просто предположил!
- Да вы сговорились! В угол меня загнать! Насильники! – взвизгнула она, и, мощно размахнувшись, ударила сумкой по голове, потом ногой в пах. Не получившийся спаситель охнул и согнулся, а «жертва» припустила дальше. Буквально успела она забежать за угол, как заголосила:
- Молодой человек, спасите меня, там Эти! Ну Эти!!!

Коктейль "Любовь"

Коктейль «любовь». Способ приготовления:
Берем Человека, пола мужскаго (1 штука) и Человека, пола женскаго (1 штука), в равных пропорциях смешиваем, не взбалтывая. Даем отстояться, получаем ароматный напиток, несущий страсть и покой, силу и семью. Не передерживать.
Добавив еще Человека пола женскаго, получим напиток экзотического, пряного вкуса с примесью жжения, следует обратить внимание на крепость ингредиентов, иначе напиток из экстремального может стать ядовитым.
Если же вместо особы пола женскаго добавить особу пола мужского, то полученный коктейль обладать станет металлическим вкусом, адреналином и кровью. Потеряется изящность аромата и вкуса, однако появится строгость и определенность.
Добавлять лимон, ликеры или алкогольные напитки не рекомендуется, бо коктейль станет терять стабильность и может привести к летальному исходу.

Из книги «Напитки жизни»
Автор drblack
Неизданное.

Действенный метод

- Сволочь, подонок, кобель! – кричала женщина, нервно забрасывая вещи в пухлые чемоданы, – Я потратила на тебя лучшие годы своей жизни! И это твоя благодарность?
Ее муж безучастно сидел в кресле, даже не глядя на жену, его лицо было воплощением спокойствия.
- Ну скажи, как ты узнал? – вдруг спросила женщина, – Хотя нет! Я и так знаю! Ты никогда не доверял мне, следил за мной и беспричинно ревновал! Подумаешь? Одно маленькое приключение, мимолетное, ни к чему не обязывающее… Да и было оно давно! Откуда ты узнал про санаторий? Лидка рассказала?
Мужчина молчал, ни один мускул на лице его не дрогнул:
- Точно! Лидка! Она на тебя глаз давно положила, вот и растрепала. Лучшая подруга называется! Все! Я ухожу от тебя так и знай, мне не нужен муж, который спелся с моими подругами и следит за мной!
Она решительно хлопнула дверью.
Через некоторое время, в такой гнетущей тишине, мужчина сдержанно выпустил воздух, будто задерживал дыхание, потом взял телефон, набрал номер:
- Привет, Вась…
- Ой! Здорово! Ну и как прошло?
- Слушай, действительно хороший метод. Только знаешь, как трудно было?
- Я предупреждал. Ну, молодец что решился. Твоя тоже ушла?
- Ага, дверью хлопнула, тишина, как в раю теперь! И столько всего, оказывается, у нее было! А я и не знал. Как ты и говорил, она сама все рассказала. Не выдержала.
- Хех! А всего-то и нужно было так это три дня просто молчать, на них это так действует!

Йошь

Ежик был пьян. Мертвецки. Рядом с ним лежала с трудом различимая из-за тумана пустая бутылка из-под «Столичной». Медвежонок вздохнул и пошевелил друга ногой.
Ежик был пьян настолько, что даже иголки у него не кололись:
- Ежик… - почему-то шепотом позвал Медвежонок. – Ты живой?
В ответ колючее создание смачно пукнуло, добавив туману и запахов. Медвежонок задержал дыхание, зажмурился и пошел в сторону берега, к рыбакам. Главное что друг был жив, а с алкоголем попробуем разобраться.
На берегу сидели двое, возле едва тлевшего костра. Удочки уныло склонялись к черной, грязной воде. Двое курили. Когда из молочного тумана вышел зажмуренный Медвежонок, они затянулись из самокруток. Медвежонок остановился и выдохнул, потом печально сказал:
- Мужики. Не берите с собой больше на рыбалку водку, а? А то мой лучший друг, Ежик, из-за вас спивается…
Над рекой повисло гнетущее молчание. Потом один рыбак сказал другому:
- Вот и я тебе говорил, не надо водку брать. Лучше минералку. Трава-то позабористее будет. Видишь, глюки какие? – и он указал на Медвежонка.
- Класс! Даже лучше Ежика, который у нас водку ворует, – согласился второй.

Медвежонок пошел домой, радостный, что спас друга…

Из цикла "сельская жизнь"

- А не дерябнуть ли нам по маленькой? – механизатор Пучков ласково потер усы, и плавным движением скользнул пальцем по кадыку.
Агроном Гогуленко вздернул подбородок и свысока посмотрел на «оппонента»:
- Нет!
- Что? – Пучков, соответствуя фамилии, выпучил глаза. – Ты не заболел, случаем, дружище?
- Нет, я сказал! – агроном принял позу Петра I на мостике корабля, – Каждый день так начинается, «А не дерябнуть ли нам по маленькой?».
- А это разве плохо?
Гогуленко ехидно промолвил:
- Еще как! Ведь к обеду мы уже никакие! А план горит! Посевная стоит! Страна ждет от нас подвига!
- Чего ж делать-то теперь? – усы механизатора Пучкова печально повисли.
- Нашей стране не нужны мелочные люди! – провозгласил тоном Сталина агроном, покопался в своем объемистом портфеле, и достал литровую самогона.
– Не будем мелочиться. А то ты все «по маленькой, да по маленькой» - передразнил Гогуленко, разливая…

Грустная история про Ежика и Медвежонка

- Скажи, Ежик, тебе не кажется все это странным? – Медвежонок неопределенно повертел лапой в воздухе.
- Что? – не понял нетрезвый Ежик и повертел головой.
- Ну туман этот. Чего-то никак не кончится. И голоса.
- Какие еще голоса? – Ежик с сомнением уставился на Медвежонка.
- Ну, эти, из тумана. Сначала бурчат чего-то, потом звон такой, а потом как заорут «Подсекай». Что-то мне это все не нравится.
- А ты не думай много, – сказал Ежик и налил на два пальца. Пустая бутылка «Столичной» слабо поблескивала стеклянными боками в неверном свете. – Блин, водка кончается, я сейчас.
Ежик вышел из домика и, уверенно покачиваясь, побежал к берегу реки.
- Чего? Снова изоленту принес? – спросил рыбак.
- Неа, кончилась. Завтра принесу, а щас бутылку дай в долг?
- Да не вопрос, держи. Чего-то ты много сегодня.
- Медвежонок грустит, говорит – туман!
- Ну дык не зря река Кумарная-то! – захихикал рыбак. – Тут всегда туман. И ты.
- И Медвежонок. Нет бы Ежиха была… А то Медвежонок, да Лошадка. – Ежик сплюнул.
- Да, не везет тебе, – согласился рыбак.

Йошь ф тумани

Однажды Ежик заблудился. В тумане. Ужас!
Не то чтобы он не заблудивался раньше, такое даже частенько случалось, но то было раньше. Он же с тех пор стал профи! Может, всему было виной то, что он, вместе с Медвежонком перепил чаю с малиновым вареньем, то есть кофе с коньяком, то есть коньяка с коньяком… Кто может сказать точно? Только вот заблудился. Куда ни посмотри, стояла белесая мгла, очень густая, и даже иголки, ну если голову повернуть, было не видно.
Одним словом – плохо.
- Медвежооонок! Лошаааадка! – завопил Ежик остановившись. Только слабенько так завопил, потому что прокуренные легкие, да и сигарета во рту, однако звук разнесся далеко. Отовсюду послышались сдавленные голоса: «Заткнись! Всю рыбу распугаешь!», «Чшшш, придурок!», «А веслом по башке??».
«Рыбаки!» подумал Ежик, «Водка», подумал еще раз Ежик, «А может даже и коньяк», немножко помечтал Ежик. Это вам не чай с малиновым вареньем!
И Ежик пошел на звуки затихающего мата. Интересно, а почему здесь всегда туман?
- А я ему скажу, – пробормотал Ежик, вспоминая сценарий мультфильма, а еще о том, что собирался опять к Медвежонку в гости. – А я тебе кое-чего принес! А он скажет: А вот и самовар простыл, надо бы веточек подбросить. Этих, как эти… Можжевеловых! А я ему скажу. А я ему скажу! А нафига веточек? И самовар нафига? Я водочки принес, холодненькой… Можжевеловой! Вот он обрадуется! А если коньяка – то еще больше обрадуется.
- Мужики! – громко прошептал Ежик, выходя из тумана. – Есть чо выпить? Для друга! Меняю на малиновое варенье!
- Еб твою мать! - разносилось эхо в тумане возле реки…

И опять Йошь)))

- Здравствуй, Ежик, – настороженно поздоровался Медвежонок.
- И тебе привет, Медвежонок, - буркнул Ежик и посмотрел из подлобья.
После вчерашней попойки обоим было плохо, и они мало что помнили. Однако почему-то болела попа. Это было подозрительно. Но по старой традиции, прихватив по бутылке беленькой, они опять встретились ночью возле домика Медвежонка, чтобы считать звезды. На горочке, над туманом. Сначала которые на небе, потом те, ну вы поняли, которые после двух стаканов.
Вторые было считать веселее. Особенно в тумане. А еще весело было ходить в тумане и пугать Сову. Лошадка-то вообще уже сто лет не появлялась, плюнув на этих алкоголиков.
- Угу! – раздалось из тумана. Опять Сова.
- Ага! – сказал Медвежонок, и налил стопку, удобно устроившись на пеньке.
Ежик на всякий случай устроился подальше от друга и тоже налил. Потом выпил:
- Раз.
- Что раз? – спросил Медвежонок.
- Звезда раз, бульк тоже раз. Интересно, а сколько можно осилить бульков, пока пересчитаешь все звезды?
Медвежонок погрустнел:
- Мы никогда этого не узнаем, мой друг! Слишком велика Вселенная, и слишком малы наши животики. Да и водки маловато будет.
- Ух тыыыы! – восхитился Ежик. – Это же дело на всю жизнь! Цель!
- Угуууу!!! – требовательно ухнула их тумана Сова и закашлялась, большая тень метнулась на грани зрения.
- Достала, - буркнул Ежик и закурил «Приму», - Может в лобешник ей дать?
- Угу?? – Сова удивилась предложению
- А это мысль! – похвалил Медвежонок, он вообще любил мысли. Всякие. Например, о вечном, о водке там, о закуске. Иногда даже проскальзывали мысли о мёде, но он сильно подорожал, и Медвежонок теперь предпочитал думать о вобле.
В кустах громко зашуршало, потом заухало, а потом и заматерилось. Даже немножко упало.
- Во дает! – снова восхитился Ежик. Он вообще был восхитительный, когда выпьет. – А я думал, что она только ухать умеет.
Из кустов вывалился потрепанный, значительно нетрезвый мужик со спущенными штанами и зажатым в кулаке лопухом. Следом за мужиком вывалился запах:
- Ой, б*я! – поморщился Медвежонок. – Мужик, ты чего?
Мужик вылупил глаза на парочку:
- Это ж надо так перепиться! Белочка!
- Сам ты Белочка, - обиделся Ежик. – Белочка на другом конце леса живет.
- Так это ты там в тумане ухал, что ль? – спросил Медвежонок, и участливо поинтересовался, - С желудком беда?
Гость неуверенно кивнул и принялся натягивать штаны.
- Ну так у нас и лекарство есть. Садись, выпьем.
После первой, мужик задумчиво сказал:
- В первый раз меня мои же глюки водкой угощают. Делааа…

И только Сова печально сидела на дереве – она не умела разговаривать, но очень любила выпить. А эти придурки опять не поняли, что она просилась в компанию третьей. Ну стеснительная она с детства!

drblack

Ёжик в тумане (сумерки)...
- Я как узнал, что вы сумерничаете, я стал прибегать к твоему, Ежик, дому и глядеть во-он из-под того куста. Во, думаю, как красиво они сумерничают! Вот бы и мне! И побежал домой, и стащил с чердака старое кресло, сел и сижу:
- И чего? - спросил Медвежонок.
- А ничего. Темно стало, - сказал Заяц. - Нет, думаю, это не просто так, это не просто сиди и жди. Что-то здесь есть. Попрошусь, думаю, посумерничать с Ежиком и Медвежонком. Вдруг пустят?
- Угу, - сказал Медвежонок.
- А мы уже сумерничаем? - спросил Заяц. Ежик глядел, как медленно опускаются сумерки, как заволакивает низинки туман, и почти не слушал Зайца
- А что, - шепотом спросил Заяц, - теперь делать?
- Шшш! - сказал Медвежонок.
- Это мы сумерничаем? - прошептал Заяц. Медвежонок кивнул.
- До темноты - молчать?..
Стало совсем темно, и над самыми верхушками елок показалась золотая долька луны.
От этого Ежику с Медвежонком вдруг стало на миг теплее. Они поглядели друг на друга, и каждый почувствовал в темноте, как они друг другу улыбнулись...

… Вот и сегодня Ёжик сказал Медвежонку:
— Как всё-таки хорошо, что мы друг у друга есть!
Медвежонок кивнул.
— Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем.
— А ты где?
— А меня нет.
— Так не бывает, — сказал Медвежонок.
— Я тоже так думаю, — сказал Ёжик. — Но вдруг вот — меня совсем нет. Ты один. Ну что ты будешь делать?..
— Переверну все вверх дном, и ты отыщешься!
— Нет меня, нигде нет!!!
— Тогда, тогда… Тогда я выбегу в поле, — сказал Медвежонок. — И закричу: «Ё-ё-ё-жи-и-и-к!», и ты услышишь и закричишь: «Медвежоно-о-о-ок!..». Вот.
— Нет, — сказал Ёжик. — Меня ни капельки нет. Понимаешь?
— Что ты ко мне пристал? — рассердился Медвежонок. — Если тебя нет, то и меня нет. Понял?…

Леля, вроде детский мультик, а как глубоко сказано...

Оптимист писал(а):Леля, вроде детский мультик, а как глубоко сказано...

вот в этом и весь смысл, насколько подход к воспитанию детей в Союзе был продуман. Умели ненавязчиво подвести к тому, чтоб дитя училось думать и сопереживать. Исподволь, образами...

РАДУГА

Медвежонок прижался спиной к печке. Ему было тепло-тепло и не хотелось
шевелиться.
За окном свистел ветер, шумели деревья, барабанил по стеклу дождь, а
Медвежонок сидел с закрытыми глазами и думал о лете.
Сначала Медвежонок думал обо всем сразу, и это "все сразу" было для
него солнышко и тепло. Но потом под ярким летним солнышком, в тепле,
Медвежонок увидел Муравья.
Муравей сидел на пеньке, выпучив черные глаза, и что-то говорил,
говорил, но Медвежонок не слышал.
- Да слышишь ты меня? - наконец прорвался к Медвежонку Муравьиный
голос. - Работать надо каждый день, каждый день, каждый день!
Медвежонок помотал головой, но Муравей не пропадал, а кричал еще
громче.
- Лень, вот что тебя погубит! "Чего он ко мне пристал? - подумал
Медвежонок. - Я и не помню такого Муравья вовсе".
- Совсем обленились! - кричал Муравей. - Чем вы занимаетесь изо дня в
день? Отвечай!
- Гуляем, - вслух сказал Медвежонок у печки. - Так лето же.
- Лето! - взвился Муравей. - А кто работать будет?
- Мы и работаем.
- Что же вы сделали?
- Мало ли, - сказал Медвежонок. И еще тесней прижался к печному боку.
- Нет, ты мне говори - что?
- Скворечник.
- Еще?
- Камелек сложили.
- Где?
- У реки.
- Зачем?
- По вечерам сидеть. Огонь разведешь - и сиди. И Медвежонку
представилось, как они с Ежиком сидят ночью под звездами у реки, варят чай в
чайнике, слушают, как плещется рыба в воде, и чайник сперва урчит, а потом
клокочет, и звезды падают прямо в траву и, большие, теплые, шевелятся у ног.
И так Медвежонку захотелось в ту летнюю ночь, так захотелось полежать в
мягкой траве, глядя в небо, что Медвежонок сказал Муравью:
- Иди сюда, садись у печки, а я пойду туда, в лето.
- А соломинку ты за меня понесешь? - спросил Муравей.
- Я, - сказал Медвежонок.
- А шесть сосновых иголок?
- Я, - сказал Медвежонок.
- А две шишки и четыре птичьих пера?
- Все отнесу, - сказал Медвежонок. - Только иди сюда, сядь к печке, а?
- Нет, ты погоди, - сказал Муравей. - Трудиться - обязанность каждого.
- Он поднял лапку. - Каждый день...
- Стой! -- крикнул Медвежонок. - Слушай мою команду: к печке бегом,
марш!
И Муравей выбежал из лета и сел к печке, а Медвежонок еле-еле
протиснулся на его место.
Теперь Медвежонок сидел на пеньке летом, а Муравей поздней осенью у
печки в Медвежьем дому.
- Ты посиди, - сказал Медвежонок Муравью, - а придет Ежик, напои его
чаем.
И Медвежонок побежал по мягкой теплой траве, и забежал в реку, и стал
брызгаться водой, и, если поглядеть прищурившись, в брызгах возникала каждый
раз настоящая радуга, и каждый раз Медвежонку не верилось, и каждый раз
Медвежонок видел ее снова.
- Эй! - крикнул Муравей в лето. - А кто обещал работать?
- Погоди! - сказал Медвежонок. И снова стал, щурясь, брызгаться и
ловить сквозь ресницы радугу.
- Обязанность каждого - трудиться, - говорил Муравей, прижавшись к
горячей печке. - Каждый день...
"Заладил, - подумал Медвежонок. - Ну как он не понимает, что это -
лето, что оно - короткое, что оно вот-вот кончится и что каждый раз у меня в
лапах сверкает радуга"".
- Муравей! - крикнул из своего лета Медвежонок. - Не бубни! Разве я не
работаю? Разве я отдыхаю?
И он снова ударил по воде лапой, прищурился и увидел радугу.



(вот такого Ежика "установили" в Киеве)

Ежик в тумане (начало)...
Тридцать комариков выбежали на поляну и заиграли на своих писклявых скрипках.
Из-за туч вышла луна и, улыбаясь, поплыла по небу.
"Ммм-у!.." - вздохнула корова за рекой. Залаяла собака, и сорок лунных зайцев побежали по дорожке.
Над рекой поднялся туман, и грустная белая лошадь утонула в нем по грудь, и теперь казалось - большая белая утка плывет в тумане и, отфыркиваясь, опускает в него голову.
Ежик сидел на горке под сосной и смотрел на освещенную лунным светом долину, затопленную туманом.
Красиво было так, что он время от времени вздрагивал: не снится ли ему все это?
А комарики не уставали играть на своих скрипочках, лунные зайцы плясали, а собака выла.
"Расскажу - не поверят!" - подумал Ежик, и стал смотреть еще внимательнее, чтобы запомнить до последней травинки всю красоту.
"Вот и звезда упала, - заметил он, - и трава наклонились влево, и от елки осталась одна вершина, и теперь она плывет рядом с лошадью: А интересно, - думал Ежик, - если лошадь ляжет спать, она захлебнется в тумане?"
И он стал медленно спускаться с горы, чтобы тоже попасть в туман и посмотреть, как там внутри.
- Вот, - сказал Ежик. - Ничего не видно. И даже лапы не видно. Лошадь! - позвал он. Но лошадь ничего не сказала.
"Где же лошадь?" - подумал Ежик. И пополз прямо. Вокруг было глухо, темно и мокро, лишь высоко сверху сумрак слабо светился.
Полз он долго-долго и вдруг почувствовал, что земли под ним нет, и он куда-то летит. Бултых!..
"Я в реке!" - сообразил Ежик, похолодев от страха. И стал бить лапами во все стороны.
Когда он вынырнула, было по-прежнему темно, и Ежик даже не знал, где берег.
"Пускай река сама несет меня!" - решил он.
Как мог, глубоко вздохнул, и его понесло вниз по течению.
Река шуршала камышами, бурлила на перекатах, и Ежик чувствовал, что совсем промок и скоро утонет.
Вдруг кто-то дотронулся до его задней лапы.
- Извините, - беззвучно сказал кто-то, кто вы и как сюда попали?
- Я - Ежик, - тоже беззвучно ответил Ежик. - Я упал в реку.
- Тогда садитесь ко мне на спину, - беззвучно проговорил кто-то. - Я отвезу вас на берег.
Ежик сел на чью-то узкую скользкую спину и через минуту оказался на берегу.
- Спасибо! - вслух сказал он.
- Не за что! - беззвучно выговорил кто-то, кого Ежик даже не видел, и пропал в волнах.
"Вот так история: - размышлял Ежику, отряхиваясь. - Разве кто поверит?!"
И заковылял в тумане.

Медвежонок говорил, говорил, а Ёжик думал: «Всё-таки хорошо, что мы снова вместе».
И ещё Ёжик думал о Лошади: «Как она там, в тумане?..».
...
ИдЁт Ёжик в тумане. Лошадь ищет.
– Лошадка! Лошадка!
"А вдруг лошадь уснЁт и захлебнЁтся в тумане?" – подумал Ёжик.
Вдруг почти рядом с ним кто-то процокал, остановился, хрумкая что-то, и отправился далее. Слышался только удаляющийся цокот копыт...
"Стелс...", – подумал Ёжик.